Вечная Вдова

Но все это было чуть позже, а в тот миг, когда жрец уже намеревался ударить своими чарами, слитно щелкнули арбалеты, и два болта, с низким гулом пронесшись под сводами храма, завершили свой короткий полет в теле старого жреца, впившись в его узкую грудь по самое оперение. В тот же миг сияние, окутавшее его руки, угасло, а затем померк и блеск в глазах. Коротко всхлипнув, старый хранитель святилища кулем упал на пол возле священного очага, в котором бессильно билось пламя.

  - Ты убил жреца, король Хальвин, и отныне на тебе проклятие древней богини, - Кертус, раненый, но еще пребывавший в сознании, превозмогая боль поднялся на ноги, замахиваясь мечом. - И пусть я стану проводником ее гнева прямо сейчас. Умри, убийца!

Он успел поднять оружие в замахе, но на то, чтобы ударить, король, которые был все же не только самым сильным бойцом во всем Альфионе, но и самым быстрым, времени юнцу, заигравшемуся в рыцаря, уже не дал. Со свистом рассек воздух широкий клинок, уже успевший этой ночью отведать крови, и полоса стали врезалась в грудь Кертусу, беззвучно рухнувшему наземь.

  - Взять его, - теперь взгляд короля, полный нечеловеческой ярости, нацелился на Эрвина, нервно стискивавшего рукоять меча. - Живей, псы!

  - Умри, - не дожидаясь, когда гвардейцы исполнят приказ государя, принц, одним плавным движением вытянув меч из ножен, бросился к своему отцу. - Сдохни, бешеный зверь! Тебе не место на троне, безумец!

Крестя перед собой воздух тускло сверкавшим в свете священного огня клинком, Эрвин совершил прыжок, стремительно атаковав короля. Но Хальвин встретил его наскок непроницаемой защитой, отразив несколько стремительных выпадов, и затем перейдя в атаку сам. Здесь, под сводами древнего святилища, сошлись в поединке два бойца, одинаково подвижный и ловких во владении клинком. И оба были в этот миг охвачены боевым безумием, застившим глаза алой пеленой, и рождавшим во рту привкус свежей крови.

  - Своевольный щенок, - брызжа слюной, рычал государь, нанося удар за ударом. - Ничтожный сопляк!

  - Убийца, - принц Эрвин, пока еще отражая выпады противника, частью принимая их на свой клинок, а частью уклоняясь, отступал, не в силах выдержать яростный натиск своего отца. - Тиран! Жестокий выродок!

Но все же король Хальвин был сильнее, и свое воинское мастерство он оттачивал не только на плацу, под присмотром суровых наставников, но и в гуще сражений, из которых всякий раз выходил победителем, забирая жизни менее удачливых врагов. Зацепив клинок своего сына крестовиной своего меча, он вырвал оружие из рук принца. Но Эрвин, не помня себя, кинулся на отца с кулаками, впервые в жизни окунувшись в омут боевого безумия, которым страдали все его предки по мужской линии.

Кулак Эрвина, не такой увесистый, как у отца, врезался королю в переносицу, но Хальвин, не оставаясь в долгу, ударил сына в подбородок, сбив его с ног. А уж встать беснующемуся принцу не позволили гвардейцы, наконец, вступившие в схватку. Но даже им втроем, навалившись на бившегося, точно в агонии Эрвина всем своим немаленьким весом - а каждый воин был облачен в кольчугу и шлем - едва удавалось сдерживать наследника престола.

  - Что ж, теперь разберемся с тобой, грязная потаскуха, - кровожадно прошипел Хальвин, приближаясь к Ильме, которую колотило от ужаса.

Бояться было чего, и даже закаленные гвардейцы взирали на своего короля с ужасом. Сейчас их взорам предстал не суровый правитель, а древний демон войны. В глазах Хальвина плескалась ярость, не имевшая ничего общего с обычной человеческой злобой, волосы и борода были всклокочены. По лицу владыки текла кровь из расплющенного носа, но на это Хальвин не обращал внимания, как не обратил бы его и на зияющую рану, нанесенную боевым копьем. В припадке безумия одержимые воины переставали чувствовать боль, это было известно всякому в северных землях. Так и правитель Альфиона сейчас не замечал ничего, кроме дрожащего комка теплой плоти, прижавшейся к стене девчонки, словно завороженная, не сводившей взгляда с приближающегося короля.

  - И чем только такая чумазая девка, как ты, смогла очаровать моего сына? - презрительно рассмеялся альфионский самодержец. - Ты же просто грязный звереныш! Родилась в навозе, им же и станешь, когда сдохнешь, как сдохли твои матушка и батюшка!

  - Нет, - прошептала девушка, прижимаясь спиной к резной деревянной колонне, одной из четырех, что поддерживали кровлю храма. - Ты не посмеешь убить меня здесь, в храме.

  - Верно, здесь пролилось уже достаточно крови, - кивнул, хищно оскалившись, король. - Поэтому мы сделаем все снаружи, при свете звезд. Ведь ты любишь смотреть на звезды?

Ильма взвизгнула, попытавшись выскочить наружу, но Хальвин поймал ее за волосы и, что было сил, рванул на себя, сбивая с ног. И так король вытащил свою кричавшую от боли добычу из святилища, туда где стояли над телами спутников принца гвардейцы, вытиравшие окровавленное оружие. Двое королевских воинов выволокли из храма вслед за государем и Эрвина, уже переставшего сопротивляться.