Вечная Вдова

  - Отец, - закричал наследник престола. - Сделай со мной что угодно, но не тронь ее! Заклинаю всеми богами, не трогай ее. Ильма носит ребенка, моего ребенка!

  - Твоего, - ехидно спросил король. - И ты так уверен в этом, глупец? Думаешь, ты один развлекался с этой девкой?

  - Пощади ее, отец, - уже не кричал, но надрывно хрипел принц. - Ради ее будущего ребенка, молю, пощади!

  - Зачем мне нужен выродок, в котором не найдется и капли крови альфионских королей? - расхохотался Хальвин, возвышаясь над скорчившейся у его ног девушкой, точно гора. - Ты только и горазд, что плодить ублюдков, сын мой. Но я не допущу этого!

Эрвин, почувствовав, что его стражи чуть расслабились, дернулся, пытаясь вывернуться из их рук, но получил удар в живот и вновь утих. Затем взгляд выхватил из толпы наемников-гвардейцев знакомое лицо, лицо того, кого он не ждал увидеть здесь и сейчас.

  - Эйтор, - прохрипел принц. - Эйтор, что ты делаешь здесь? Почему ты с моим отцом?

  - Твой названный брат проявил большую сыновнюю почтительность, - рассмеялся король. - Он оказался более послушным и преданным, а потому пред лицом этих воинов, которые скорее умрут, чем солгут и позволят солгать другим, я нарекаю Эйтора, сына Хлогарда, наследником короны Альфиона, тебя же, Эрвин, сын мой, я лишаю всяческих прав. Можешь убираться на все четыре стороны, щенок! А чтобы твой бастард не создал потом помех, сперва смотри, сопляк, что я сделаю с этой девкой.

Блеснул озаренный лунным светом клинок, и король Хальвин одним ударом срубил голову пытавшейся подняться на ноги девушке. Все, кто оказался в этот миг возле храма, застыли на мгновение, невольно наблюдая за тем, как отрубленная голова покатилась по тропинке к подножью холма. А затем над окутанным мглой лесом раздался дикий, животный крик, в котором смешалась боль, скорбь и ненависть, жуткая, нечеловеческая злоба. То кричал Эрвин, отрешенный от престола сын владыки Альфиона, человек, потерявший в одно мгновении е все, что было дорого ему.

  - Вот и все, - довольно произнес король, с презрительной насмешкой наблюдая, как бьется в крепких руках на растерявших бдительность гвардейцев охваченный горем сын.

  - Эйтор, - порычал тот, кто еще миг назад считал себя наследным принцем Альфиона. - Значит, это ты предал меня? Ты привел сюда моего отца, верно? Я верил тебе, считал своим братом, а ты как отплатил мне за все? Почему, - простонал Эрвин, глядя в глаза своему брату. - Почему?

  - Прости, Эрвин, - новоиспеченный наследник приблизился к своему названному брату. - Ты сделал свой выбор. У тебя могло быть все, целое королевство, богатство, власть, поклонение тысяч подданных, но ты избрал иной путь. Каждый из нас делал свой выбор, - покачал головой Эйтор. - Да, я жил в королевском дворце, но мне суждено было оставаться никоем, лишь слугой, твоим, будь я проклят, слугой, а такая участь не по мне! В моих жилах лишь немного меньше королевской крови, и прав на трон у меня почти столько же. Я не предавал тебя, нет, - усмехнулся новый наследник корны. - Я лишь восстановил справедливость. Эти земли довольно уже натерпелись от рода королей-безумцев, являясь к которым на прием, даже самый знатный лорд никогда не может быть уверен, что живым покинет обитель монарха. Мне жаль, что все так вышло, - вздохнул Эйтор. - Но не надо было тебе бросаться с мечом на своего отца, тогда, быть может, он проявил бы снисхождение.

Эрвин так ничего и не ответил, лишь буравя вполне довольного собой названного брата пристальным взглядом. Сын короля лишь хрипло дышал, больше не пытаясь освободиться из мертвой хватки гвардейцев, державших Эрвина крепко, но аккуратно, ибо для них он все еще оставался принцем.

  - Воины, - Хальвин подозвал к себе гвардейцев, по-прежнему державших наготове мечи и взведенные арбалеты, словно они ожидали внезапного нападения. - Сжечь храм! Спалите все дотла!

  - Государь, - неуверенно произнес один из наемников, седой ветеран, заметно прихрамывавший на левую ногу. - Грешно разорять святилище, государь. Этот храм, пусть он посвящен и древней богине.

  - Ты, ничтожный пес, - вдруг прошипел, хватаясь за клинок, король. Приблизив свое лицо к воину. - Как смеешь ты перечить мне, как осмелился оспорить мой приказ? Не забывай свое место, наемник!

И король, не дожидаясь, пока гвардейцы хотя бы шевельнутся, выхватил из рук одного из них факел и, размахнувшись, бросил на покатую кровлю храма. Пламя занялось быстро, взмыв в небо извивающимися языками, разогнавшими предрассветный сумрак.

  - Жги, - крикнул кто-то из воинов и, следуя примеру короля, бросил горящий факел в распахнутые врата святилища. - Пали все!

Кто-то принялся метать еще факелы, а трое воинов подняли с земли тела спутников принца, павших в коротком и совершенно бессмысленном бою, защищая своего господина и, раскачав их за ноги и за руки, швырнули одного за другим в разгорающееся пламя.