Вечное пламя

Она постаралась вспомнить какие-нибудь знаменитые достопримечательности с окнами, но ничего не приходило на ум. Иногда Софи очень скучала по Интернету. Она сомневалась, что просто сможет вбить «круглые окна в Италии». Но когда они с Дексом были в Париже, это сработало.

– Зачем они передали мне изображение своей базы? И почему я о нем думала? – спросила она.

Она явно не размышляла об итальянских окнах – и даже о «Черном лебеде», – когда спешно пыталась собрать квинтэссенцию, чтобы спасти Этерналию.

Ей было так страшно, что она едва соображала.

– Может, в этом дело, – медленно произнесла она, стараясь сначала обдумать идею, а потом начинать надеяться. – Может, дело в страхе – он как тревожная кнопка.

Иногда она задумывалась, как может «Черный лебедь» подвергать ее такой опасности и не заботиться о том, что с ней случится. Может, они так составили ее воспоминания, чтобы она вспомнила об их убежище, когда будет по-настоящему в них нуждаться.

– Тогда почему ты ничего не вспомнила, когда тебе угрожала опасность до этого? – спросил Фитц. – Ты же миллиард раз чуть не погибла.

– И правда.

К тому же на пляже с Фитцем ей было не так уж и страшно. На самом деле она чувствовала себя практически… в безопасности. Они были далеко от пожара, она была не одна, Фитц ей помогал и…

– А если дело в доверии? – спросила Софи, выпрямляясь. – Сэр Тирган сказал, что доверие – наше главное подспорье. И один раз оно уже помогло тебе влезть в мой разум.

– Действительно! И, – он взял дневник и открыл чистый лист, – это было бы шикарно, потому что так мы сможем все повторить!

– Что повторить?

– Ситуацию, в которой ты вспомнила про окно. Сделаем то же самое, что делали тогда, и будем надеяться, что мы сможешь вспомнить остальное, – он встал и протянул руку, помогая подняться. – Как мы стояли? Ты была сзади, да?

– Ага, – сказала Софи, краснея при мысли о том, насколько близко они были друг к другу.

Каким-то образом ей удалось подтащиться к нему, в пятидесятый раз жалея, что не успела отмыться от слюны динозавра.

– Нет, ты была ближе, – сказал ей Фитц. – Я чувствовал больше тепла – тепла твоего тела, – поправился он, как будто так звучало лучше. – Было очень холодно, помнишь?

Софи старалась не вспоминать ни мгновения той ужасной ночи. Но если она хотела, чтобы все получилось, придется пережить ее заново.

Она представила пляж.

Высокие сверкающие волны.

Ледяной океанский бриз.

Ее руки так устали от тяжести звездоскопа, что она оперлась о Фитца, прижимаясь к нему так, будто больше никого не осталось.

– Да, как-то так, – сказал Фитц, и она поняла, что снова оперлась на него.

Софи обняла его, укладывая ладони на запястья, а он сделал вид, что держит звездоскоп.

– Вроде твои ладони были повыше, – сказал он, – лежали на моих.

Приказывая ладоням не потеть, Софи переместила их выше.

– Кажется, все правильно, – прошептал Фитц.

– Да. Кажется.

Софи практически слышала шум волн и видела сверкающие звезды. Последнее безопасное мгновение, после которого все затянул дым.

– Ну… что теперь? – спросила она.

– Думаю, тебе нужно открыться моему разуму.

– Точно, – она глубоко вздохнула и вытянула сознание, позволяя мыслям Фитца наполнить голову.

«Просто с ума сойти, – подумал он. – Я постоянно пытаюсь тебя заблокировать – просто посмотреть, получится ли. Но, клянусь, с каждым разом ты проникаешь все быстрее».

«Прости», – передала Софи.

«Хватит извиняться! У тебя поразительный талант, Софи. Я бы все отдал, чтобы быть как ты».

«А я бы все отдала, чтобы быть нормальной, как ты».

«Именно поэтому мы друг другу и доверяем».

Разве?

Неужели все было настолько просто?

«Хочешь попробовать внедрить что-нибудь, проверить, не разучилась ли ты это делать? – спросил Фитц. – Только выбери воспоминание, которого я не знаю, чтобы можно было отличить».

«Хорошо».

Но она знала, что этого не хватит.

Если дело и правда было в доверии, ей нужно было рассказать что-нибудь, о чем она еще никому не рассказывала.

«Готов?» – спросила она, пытаясь вспомнить, что делала той ночью. Она точно смешивала энергию ментального толчка с обычной, чтобы передача была сильнее, так что сосредоточилась на теплом гудении на задворках разума, перемешала покалывающий жар со своим сосредоточением, а затем втолкнула воспоминание в разум Фитца.

– Ух ты, – выдохнул тот. – Кажется, сработало.

Он спешно взял дневник и открыл пустую страницу, в ярких фотографических деталях проецируя полученное от Софи воспоминание.

– Кто это? – спросил Фитц, хмурясь.

Блондинка в фиолетовом платье держала в руках черного лебедя.

Софи сглотнула.

– Воспоминание, которое я увидела в разуме Прентиса – или, может, лучше назвать это видением. Я не знаю. Но это… это Джоли.

Фитц распахнул глаза и указал на лебедя в ее руках.

– Это значит то, о чем я думаю?

– Именно это мы с Бианой и пытались понять. Я не рассказала Грейди с Эдалин. Только Тиргану, но тогда он считал, что разрушенный разум не исцелить, и сказал, что это просто безумие.

– Ты уверена, что дело не в нем?