Вечное возвращение. Книга 2

Подули ветры. Остатки золота рассыпались с дрожащих ветвей на серую траву. Испуганные листы торопливо собирались в звенящие сугробы. Осень двигала на недавно еще летнее небо низкие зловещие тучи. Ночи стали черными, беззвездными. Вместе с холодными туманами и утренним седым инеем в ноги и зубы волков вливалась свежая сила. Отбрасывая крепкую землю стальными тонкими ногами, легким бегом мчались они через болота по хрусткому звенящему льду. Потом по глубокому, вымытому до песка оврагу – в степь. Забежав с подветренной стороны, лежа в полынных межах, тянули мокрыми носами теплый запах навоза и овчарни. Мерцая глазами, долго терпеливо выжидали, пока затихнет лай собак – и ползли к крайнему соломенному хлеву.

В туманное слепое утро, как привидение, словно из земли вырастали под мордами испуганных лошадей на зеленях и, подняв топот и храпенье, отбив одну – гнали к оврагу. Горячее мясо дымилось кровью и краснело как свежая краска. Рвали с визгом, упирались передними лапами в тушу, жрали жадно, потому что знали: может быть, завтра и целую неделю не будет в брюхе ни крошки. Облизывая мокрые морды, раздутые как клопы, ленивой трусцой плелись в свой квартал. В непролазном камыше целыми днями спали, растянувшись на притоптанной траве. Раскинув ноги, тяжело дышали и на тревожный шорох ветра лениво приоткрывали узкие щелки глаз.

Однажды на заре сразу в трех местах завыли глухими глубокими голосами пришлые волки. Заря была тихая и чуткая после дождей. Поднятые в зеленое холодное небо остатки туч горели тусклым огнем в лучах давно утонувшего за лесом солнца. Волк глотнул накипевшую меж клыков кровавую слюну, задрожал от ярости, готов был броситься в темный лес на осмелившихся приблизиться к его Волчице, но не было еще силы и смелости. И он только завыл.

Грозно и жутко взметнулось испуганное эхо в черных зубчатых стенах.

Наступила пора темной тоски. Разъединенные злобой, боясь встречи, словно больные бродили волки в одиночку. Бледными зорями над лесом хрипели воющие угрозы; звери клацали зубами, ерошили густую шерсть. Становились свирепее с каждым часом, судорожно зевали, раздирая пасти, и потягивались, расправляя стальные спины.

Волчица отогнала от себя волчонка, лежала в кочках, вздыхала и беспокойно возилась, не могла устроиться в своей мягкой ямке. Во всем теле были тоска и желание мчаться по белым тугим и волнистым снегам в мутнеющую даль. Но кругом все еще стоял унылый серый камыш. Она знала – совсем близко, где-то тут в кочках, ее ждут невидимые волки, и тоже возятся, вздыхают и косятся злобными глазами на черные пни. Знала – они и еще будут ждать, терпеливо и долго, пока не станут худыми и легкими для погони и битвы.

VII.

Прижатое лапой ухо Волчицы освободилось и повернулось. По просеке шли люди. Узнав голос Петра, она вскочила и оскалила зубы, словно вот он сейчас нападет на нее. Туго поджав хвост, приготовилась или к бегству, или к защите. Не шелохнув травинкой, пробралась в просеке. Как и в прошлый раз летом Петр и Савелий опустили мешки с плеч и присели на них.

– Не возьмешь их тут, вода не замерзла, ни загона пустить, ни флажками завесить, – сказал старик.

– По воде пойдем, а надо брать, – злобно и решительно сказал Петр. – Надо брать их, сволочей, и больше ничего!

– Ну, давай, я разь што говорю? – сказал покорно Савелий и стал разматывать суконные онучи.

Волчица слушала, как удалялись их шаги. Хотела вернуться, но снова застыла и прислушалась. Вдалеке все еще змеился шорох. Он не исчез, а раздвоился и, словно опутывая горло петлей, обвивался вокруг квартала. Ею овладел нестерпимый страх. Дрожа и волнуясь, вползла на холм к логову, спустилась зачем-то в яму, но сейчас же выпрыгнула снова наверх и лизнула спящего волченка. Волк, просунув из травы острую морду, не сводил с нее глаз и шевелил хвостом. Из-за кочки выдвинулась другая угрюмая лобатая голова и молча показывала блестящие клыки третьей хищной морде в осоке. Волченок яростно дрожал, не смея напасть на взрослых.

Вдруг Волчица игриво подобрала зад, блеснула глазами и перевернулась, взметнув хвостом легкую листву. Волки ринулись было к ней, но она скользнула в чащу. Скакнув разом на одну кочку, два волка вцепились друг в друга и покатились на тонкий зазвеневший лед. Добежав до речки, Волчица лизнула лед у берега, решительно спрыгнула в черную воду и поплыла. Не решаясь намочить густой осенний мех, волки стояли над рекой и дрожали. Но так зазывно носилась по песку на той стороне Волчица, так игриво вскидывала к ним морду, что они не выдержали и разом бросились в реку. Мотая головами и фыркая – вперегонки плыли к ней, жадно озираясь и скаля друг на друга зубы.

В тихом квартале на той стороне ломался и трещал камыш. С разных сторон на берег с красными флажками в руках вышли Петр и Савелий. Дойдя до волчьих следов, отпечатанных на топи и исчезнувших на льду, Петр вдруг сорвал с головы шапку и ударил о землю. Понял, что волки ушли, напрасно целый час морозили и резали ноги в болотах.

VIII.