Вечное возвращение. Книга 2

Под спящими соснами, по глубокому снегу, выбирая путь по проторенным заячьим тропам, Волчица вела стаю в тихий камышевый квартал.

X.

Стая играла на Бирючьем озере.

Прослушав многоголосый вой, Петр злобно плюнул и на утро отнес туда капкан. Разгреб рукавицами ямку, владил его и снова замел снегом, оставив наверху приваду – половинку зайца.

За стеной соснового леса на озере было тихо и покойно. Небо и снег сверкали холодными острыми искрами. Волчица, всегда осторожная, чуткая, лежала в самой середине. Рядом – бок-о-бок – лежал Волк: его избрала она из всей стаи. Пар от их частого дыхания смешивался в одно теплое облако. Смело, не боясь зубов, он лизал ее уши и тонкую лапу, нетерпеливо ожидая, когда она встанет со снега.

Стая притихла: неподвижными серыми комками сидели волки в ожидании последней схватки. Побежденные и усталые лежали поодаль, тоскливо понурив головы, поблескивая глазами на темную стену сосен.

И эта последняя схватка случилась неожиданно. Заметив зайца, мелькнувшего через озеро, Волчица бросилась за ним вдогон. Взметывая снежную пыль, вся стая понеслась по сосняку, загоняя добычу в озеро на простор. Заяц в отчаянии заметался, сделав петлю, взвился через кусты и, оборвав след, понесся дальше. Потеряв след, сразгону Волк сбил грудью переярка, хватил другого зубами и – потянув носом – в два прыжка был у привады. Стальные дуги со страшной силой ударили его по ребрам и пригвоздили к снегу. Стая замерла. И вдруг, поняв, с торжествующим визгом, смело набросилась на него со всех сторон; уже лежащему в крови врагу волченок острыми как иглы зубами разрезал брюхо.

Из-за черных вершин всплыла белая блестящая луна; озеро осветилось. Волчица лизнула морду Волка, но он не шевельнулся. К ней приступала возбужденная стая и мешала завыть. Сидя в снегу, она яростно щелкала зубами, вдруг вырвала спину из лап, перескочила через взвизгивающих волков и пустилась с озера. Пересекая дорогу, сразбегу остановилась и громко фыркнула. Шерсть на ней поднялась от загривка до хвоста. Она почуяла человека. Словно спущенная с цепи, вся стая понеслась по серебряной дороге вслед обезумевшей Волчице. Мелькали стволы, сливались и растянулись в одну белую широкую ленту усыпанные снегом вершины. Когти со свистом царапали блестящее стекло.

Когда лошадь рванулась и захрипела, баба, закутанная в шубу, оглянулась с саней. Мужик, подгонявший корову, привязанную к саням, дрогнувшим голосом крикнул:

– Остановить! Стой! Волки!

Звери уже метались впереди; по сторонам в тени сверкали как стекляшки бледные глаза. Лошадь рванулась и встала на дыбы. Корова жалобно замычала.

– Держи, слезай! – крикнул мужик.

Волчица, как серый огромный еж, подкатилась к его ногам. Успел ударить твердым валенком по искаженной яростной морде. В самое лицо острым блеском врезались оскаленные зубы. Полы полушубка отлетели в снег.

XI.

На следующую ночь на озере, после игр, с Волчицей лежал рядом другой Волк, тот самый, который сбил мужика с дороги в снег. Не боясь ее зубов, он смело лизал ее уши и тонкую лапу. И когда она нетерпеливо поднялась и ответила ему горящими глазами, ни один из стаи не посмел ему помешать.

XII.

Морозы затихали. Снег осел и затвердел. Шла весна. Над лесом пронеслись метели с мокрым снегом. Поплыли сочные синие тучи, пролились дожди. Лес почернел, отпотел, набухла ива и расцвела серебряным пухом красная верба. Найдя в чаще оттаявший бугор, Волчица торопливо вырыла логово и, покорно вздыхая и скуля, улеглась в темной яме, пахнущей свежей землей.

Увидев однажды около Волчицы серые живые комочки, Волк удивился, обнюхал их и, боязливо озираясь, осторожно поднимая ноги, ушел в камыш.

Волчица угрожающе скалила ему вслед блестящие клыки.

Владимир Козин

Беспощадный козин (1898 – 1967)

Из книги «Заметки читателя»

В «Краткой литературной энциклопедии», изданной в 1966 году читаем об этом писателе, что он родился в Ростове-на-Дону, окончил сельскохозяйственный факультет Азербайджанского политехнического института и, став зоотехником, большую часть жизни трудился в пустынях Средней Азии и горах Закавказья. Вот как это краткое сообщение можно дополнить выписками из рассказов самого Козина: «Я родился в Ростове-на-Дону. Вторая моя родина – Астрахань, третья – Баку, четвертая – Туркмения, пятая – Москва» («Ранние познания») И о Москве (литературной): «В объединении «Новая наковальня» было восемьдесят мужиков, деньги, журнал, мягкое кресло в издательстве, огромная солнечная дача на миловидном берегу благородного – русской красоты – синего озера Сенеж. Литературные ударники жили на сияющей даче бесплатно – с женами, любовницами, собаками, тещами.