Вечность как предчувствие

— Ты опоздал как минимум на один лунный сезон, — зачем я с ним разговариваю?.. Слова рождались сами собой, исчезая в дождливой пустоте.

— Я не мог прийти раньше.

— Но дать о себе знать этой Снежной луной ты смог.

— Догадалась, значит? — он прищурился.

— Думаешь, так трудно покопаться в памяти подосланных тобой людей и свести одно случайное совпадение с другим? — я пожала плечами. — А выводы делать я умею хорошо.

И повернулась, чтобы уйти. Сил не было смотреть в его лицо после того, что он наделал. Или — из–за того, что он не сделал. Зато очень хотелось плюнуть… или поцеловать. Но ни того, ни другого я допустить не могла. Джаль же от меня не отставал. Некоторое время шел рядом и молчал, а я искренне надеялась, что он не слышит бешеный перестук моего сердца. И чувствовала, что нахожусь в одном из своих кошмарных снов. Для меня он умер, навечно упокоился в горах, и тем необычнее сейчас идти рядом с ним, ловя косые и внимательные взгляды. Подумать только, пять Пыльных лун я считала его мертвым, и каждую ночь возвращалась к нему в прошлое… И училась жить без него. И привыкла жить без него, отмеряя прожитые дни горьким ощущением одиночества. И пока шла рядом с ним почему–то чувствовала себя… предательницей. Может быть, не стоило убегать и все бросать, не проверив, не узнав, не убедившись?..

— Рейсан…

— Что?

— Пожди, не убегай. Я…

— Тебе опять нужна моя помощь? — резко спросила я, не замедляя стремительного шага.

— Ну… да.

Я иронично улыбнулась:

— Ну, разумеется. Не мог ты просто так, по зову души, появиться рядом, чтобы вытащить меня за шиворот из грязной лужи, куда сам же и спихнул, после того как…

Джаль едва заметно вздрогнул.

…после того как я тебя бросила…

Он тихо вздохнул. Я поморщилась и отвернулась. Да, скверно получилось. Бросила все, ушла в наступающие темные сумерки, не попрощавшись, не объяснившись, не сдав отчеты, не забрав заработок, не убедившись ни в чем до конца… Ушла, бросив все… и его. Ушла, как воришка, тихо собрав пожитки, исчезла из лагеря искателей, заметая следы, свернула с пути, пообещав себе никогда на него не ступать… Глупо? Может быть. Но тогда я не видела иного выхода, кроме как сбежать… И не вижу его и сейчас.

Я с тоской посмотрела по сторонам, ругая себя за трусость и малодушие, и неожиданно поймала его теплый, улыбающийся взгляд. Зачем она, если уже так поздно?.. Когда назад ничего не вернешь, а вперед — путь заказан? Ты об этом никогда не узнаешь, но у каждого есть свое предназначение, и от своего я всегда убегала, как от огня. Мы не с пустыми руками в мир приходим, каждый из нас, подобно Девяти неизвестным, приносит в мир частичку себя, частичку своей силы, — и заказанный, определенный путь… от которого иногда хочется утопиться в Вечности. И ты, Джаль, ты тоже был очередной попыткой убежать и спрятаться от самой себя — попыткой неудавшейся, ненужной и с треском провалившейся, приведшей меня к тому, от чего я удирала… И если бы могла все изменить — то в тот вечер прошла бы мимо, прячась в своей тени, и ты бы никогда не узнал о моем существовании. А теперь… теперь, увы, слишком поздно.

— Говори, что хотел сказать, и уходи.

— Ты бы предпочла, чтобы я умер? — пронзительно–короткий взгляд как удар под дых.

Будь он трижды проклят… Совсем как Эраш, задающий ненужные вопросы в самые неподходящие моменты…

— Да.

Терять его второй раз — слишком больно…

— Узнал, что хотел?

— Об артефакте Великой давно догадалась?

— Да, и о круге тоже. Как и о том, чьих рук это дело.

— Тогда почему так сердишься?

— Я не сержусь, — холодно, безучастно, равнодушно. — Мне все равно.

Я действительно не сержусь… я в бешенстве. В бешенстве холодном, глубоком и отчаянном. Руки чешутся и костяшки ломит — только что паутина с пальцев не рвется… Пока.

— Врешь.

— А ты докажи.

— Ладно, пока оставим. Тайну Небесного храма уже разгадала? — сухо, чопорно.

— Да, хотя твое подосланное рыжее недоразумение украло у меня одну из башенок.

— Эраш? — Джаль улыбнулся. — Мелкий негодник… Он мой племянник, кстати.

Я должна была догадаться. Не могло существовать двух Джалей, но могли существовать дядя–светлый и племянник, постоянно его поминающий. И я бы догадалась, если бы не боялась столкнуться лицом к лицу с забытыми призраками прошлого…

— Рада за вас, — буркнула я. — И будет проще, если я отдам тебе все остальные башни, и разбирайтесь без меня.

— Не пойдет, — мой спутник покачал головой. — Это наше общее ожидание мира, Рейсан, и только нам двоим под силу распутать его клубок. Если бы было иначе… Поверь, я не хотел снова никуда тебя затягивать, пытался разобраться сам, но не смог. Не смог найти все башни, а ты смогла. Иначе я бы тебя никогда не побеспокоил и…

Мы почти подошли к дому братства. Я резко обернулась, сжимая кулаки. В руках предательски запульсировала паутина заклятья. Мои глаза сверкнули. Джаль запнулся:

— То есть, я хотел сказать…

— Я прекрасно тебя поняла, — невозмутимо сказала я, с трудом удерживая тьму, рвущуюся на волю.