Вечный sapiens

Тотальную антирелигиозность и сильную науку с хорошим образованием в базе. Тотальная антирелигиозность сдвигала все общественные настроения и все общественное внимание со сферы трансцендентного, философского, экзистенциального в грубую материальную практику, позволяя сконцентрировать силы на созидании и покорении. Да и в плане социального спокойствия светскость дает сто очков вперед любой религиозности, а учитывая, что ко времени заката империи ее штатная религия (коммунизм) уже не работала, общество можно было считать практически полностью атеистическим.

Большая же наука в СССР, как на фундаменте, базировалась на сильном школьном образовании с уклоном в точные науки и на многочисленных кружках авиамоделизма, ракетостроения… Последнему поколению детей, которые еще краешком застали все это, сейчас далеко за тридцать. Они воистину последние могикане! Таких уже не делают. Дальше пошли уже совсем другие люди. А эти – последние имперцы.

Так вот, Артемьев – из их когорты. Не скажу, что все в их поколении такие. Конечно, не все. Но таких там довольно много. Неукрощенные мечты еще бурлят в их головах сверкающими отсветами, напоминая о Гагарине, ефремовских звездолетах и стругацком «Хиусе». Именно поэтому Артемьев финансирует Институт биологии старения. Это виртуальный институт, которому не нужны стены. Зачем стены, если разных стен в этом мире понастроена целая уймища? И аппаратура не нужна, ее тоже в мире много. Институт координирует и спонсирует самые разные исследования в области биологии старения в России и за рубежом, полагая, что любое исследование, которое продвигает науку о старении вперед, является вкладом в общечеловеческую копилку знаний. И я, честно говоря, ему даже завидую. Потому что, на мой взгляд, финансировать научные исследования – самый большой кайф (не считая холодного пива в жару).

На одной из координационных тусовок этого института довелось побывать и мне. «Заседание» проходило в Турции, под Даламаном, потому что там обитает директор института. Он не турок, упаси боже, он русский, а живет в Даламане, потому что там тепло и потому что настоящему русскому весь мир – дом. На веранде его арендованной виллы шли весьма интересные разговоры, выжимку из которых я приведу здесь, не расписывая, кто именно что говорил, поскольку это не важно. Важно другое – на планете, где невооруженным глазом наблюдается некое замедление прогресса, я бы даже сказал, отупление масс и снижение их интереса к науке, живут, тем не менее, молодые люди, которых остро волнуют вопросы будущего. И которые это будущее организованно обдумывают и, значит, конструируют. Собственно говоря, во все времена деланием будущего занималось абсолютное меньшинство, на котором и лежала ответственность за предстоящее – причем, порой весьма далекое. Корона финансировала, ученые исследовали, крестьяне пахали.

Я просто опишу человеческий типаж, который наблюдал под Даламаном на этих интеллектуальных посиделках. Собирательный, так сказать, образ. Это молодые длинноволосые люди до сорока лет с волосами, забранными в пучок, которым порой на английском проще выразить мысль, чем на русском. Спортивные, многообразованные, компьютерные. Коих интересует не только биология.

Мы все сидим на большой веранде. Конструируем будущее. Вокруг декорациями взмывают зеленые горы, вверху синее небо и крики чаек, чуть ниже веранды бассейн, на бортике коего сидит в позе йога молодой биолог. Он приподнимается на руках и в той же позе падает в воду, под водой разворачивает из йоговской позы, как молекула белка, теряющая четвертичную структуру, и плывет к противоположному бортику. Все это сценическое пространство фонируют крики муэдзина с ближайшей мечети, что создает удивительный контраст в настоящем между прошлым и будущим. И наш напряженный полилог – стальная игла, воткнутая в этот многокрасочный пирог реальности.

– …Задача человечества – выйти в космос, осваивать другие планеты. В ближайшие пятьдесят лет человечество должно освоить ближний космос как среду, а в ближайшие двести – уйти из Солнечной системы. Это нужно, чтобы человечество, как вид, выжило. Мы будем конструировать космические корабли! И мы победим старение! Нет в этом ничего сверхъестественного, это научная задача, которая должна быть решена. Но, возможно, нам придется пройти ряд промежуточных этапов. Скажем, этап трансплантологии, когда людям будут просто заменять негодные органы, чтобы продлить жизнь. Уже сейчас современная трансплантология стоит на пороге того, чтобы массово печатать органы принтером. Принтеру ведь все равно, чем брызгать и что распылять. Если картриджи зарядить клеточной культурой и напылять ее слой за слоем на определенной трехмерной матрице – а такие эксперименты ставились, – получится орган. Другой вариант – трансгенные животные. Например, специально генетически модифицированные человеческими генами свиньи, органы которой не будут отторгаться человеком. Свинья по массогабаритным характеристикам для этого лучший кандидат.

Я кивнул в сторону голосящего минарета: