Вечный слушатель

Душа больна, — и пусть не столь жестокоХворать и выздоравливать в бреду, —Я погружаюсь в опий и бредуИскать Восток к востоку от Востока.Я много дней страдаю на бортуОт боли головной и от горячки,И сил, чтоб выносить мученья качки,Должно быть, никогда не обрету.Презрев устав космического круга,По шрамам золотым свой путь продлив,Я грежу, что в приливе есть отливИ наслажденье — в ганглиях недуга…Но механизм несчастия таков,Что вал не совершает оборотов, —И я плыву меж смутных эшафотовВ саду, где все цветы — без черенков.Вхожу, на произвол судьбы оставлен,В сплетенный сердцем кружевной узор,Мне чудится: в моей руке топор,Которым был Предтеча обезглавлен.Я, заточенный, сызнова плачуЗа все, что прежде натворим предки.Мои больные нервы — в тесной клетке,Я в опий, словно в ямину, лечу.На зов его, не говоря ни слова,В прозрачные спускаюсь погреба,И вот луна восходит, как Судьба,И ночь алмазами искрится снова.А наш корабль сегодня, как вчера,Плетется по Суэцкому каналу,И жизнь моя на нем течет помалу,Тягучая, как камфара с утра.Я зову дней растраченных не внемлюИ утомлен, меня берет тоска —

Она во мне, как жесткая рука,Что душит, но не даст упасть на землю.Я в захолустье португальском жилИ познавал природу человечью,Я с детства овладел английской речьюИ упражняюсь в ней по мере сил.Приятно было бы порой в «Меркюре»[24]Стихи свои увидеть иль рассказ —Мы все плывем, и я грущу подчас,Что до сих пор не видел даже бури!Тоскливо дни проходят на плаву,Хотя порой со мной ведут беседыКакие-то британцы, немцы, шведы —Я болен тем, что до сих пор живу.И я смотрю уже как на причудуНа путь в Китай и прочие края:Ведь есть один лишь способ бытия,А мир и мал, и очень сер повсюду.И только опий помогает мнеОт жизни, — вязкой скуки и болезни;Я в подсознаньи прячусь, в утлой бездне.Как блекнет все, что не внутри, а вне!Курю. Томлюсь. Чем далее к востоку —Тем ближе запад, и наоборот.Коль скоро Индия во мне живет,То в Индии реальной много ль проку?Мне горько быть наследником в роду.Видать, везенье увезли цыгане.И перед смертью — ведаю заране! —На собственном замерзну холоду!Я лгал, что делом инженерным занят,По Лондонам и Дублинам спеша.Старушка-нищенка — моя душа —За подаяньем Счастья руку тянет.Корабль, не направляйся в Порт-Саид!

Плыви уж сразу к дальнему Китаю!Я в смокинг-рум'е время коротаю,Со мною — граф (болтун и сибарит).Зазря к Востоку плавал я, похоже.Печально, что ни сил, ни денег нет.Я есмь сомнамбулический поэтИ монархист, но не католик все же.Вот так и жить с людьми бы, в их числе,И не вести бы счет любой банкноте!Однако нынче я в конечном счетеВсего лишь пассажир на корабле.Я неприметней всех людей на свете.Скорей слугу заметишь вон того,Как жердь, сухого, — посчитав егоШотландским лэрдом (правда, на диете).Нет дома у меня. Растрачен пыл.Скабрезный тип, помощник капитана,Видал, как я иду из ресторанаСо шведкою… и сплетню распустил.Кому-нибудь я поломал бы костиВ один прекрасный днесь и повод далДля разговора бы, что вот, скандал…Нет, выше сил молчать, кипя от злости.Я целый день курю и что-то пьюАмериканское, тупея разом.Что выпивка! Поддерживал бы разумПохожую на розу жизнь мою!Ложатся долгой чередою строки,Талантик мой, как вижу, мне не впрок.Вся жизнь моя — убогий хуторок,Где дух изнемогает одинокий.Британцы — хладнокровнейший народ.Спокойнейший. Подобных в мире нету.Для них судьба ясна: подбрось монету —

И счастье к одному из них придет.Но я — из той породы португальцев,Что без работы, Индию открыв,Остались. Правда, я покуда жив,Но только смерть — удел таких страдальцев.А, дьявол побери весь белый свет!Наскучила и жизнь, и обстановка.Мне мерзок стал Восток. Он — как циновка,Скатать ее — всех красок нет как нет.И снова опий. Бесконечно жутокДолг проползти сквозь столько дней подряд,А тех благонадежных, что едятИ спят в одно и то же время суток, —Побрал бы черт! Но вся моя беда —Расстройство нервов, безнадежно хворых.Кто увезет меня в края, в которыхЯ захочу остаться навсегда?Увы! И сам томленья не отрину!Мне стал бы нужен опий, но иной —Что в краткий миг покончил бы со мнойИ в смерть меня вогнал бы, как в трясину!О лихорадка! Это ль не она?Нет, в самом деле, это лихорадка.Жизнь длится от припадка до припадка,Что ж, истина открылась — хоть одна.Настала ночь. Рожок зовет на ужин.Общественная жизнь — всего важней!Блюди, блюди чередованье днейВот так-то! И хомут тебе не нужен!Нет, вряд ли это все мне с рук сойдет.Увы — не обойтись без револьвера,И лишь тогда вернется в сердце вераИ, может быть, закончится разброд.Кто взглянет на меня, сочтет банальнойВсю жизнь мою… Ах, мой наивный друг…

Ведь это мой монокль на все вокругГлядит с усмешкой неоригинальной.Любое сердце сгинуло б давно,Лишь встретившись с моим астральным мраком.Сколь многим под таким же точно фракомМой вечный страх скрывать не суждено?Еще хотя б настолько я снаружиИзящно сложен был, как изнутри!Скольжу в Мальстрем, — увы, держу пари,Что я хочу скользить в него к тому же!Я лишний человек, и в этом суть.Пускай протерт рукав, засален лацкан,Но ты, мечтой высокою заласкан,С презреньем можешь на других взглянуть!Мне хочется порой завыть от злобы,Кусать и грызть свои же кулаки.Да, это было б нормам вопрекиИ зрителей почтенных развлекло бы.Абсурд, на сказочный цветок похожТой Индии, которой нет в поминеВ морях Индийских, — мне зажегся ныне.Спаси меня, Господь, иль уничтожь!Лежать бы, ничего не замечаяЗдесь, в кресле, — а конец для всех един.Я по призванью — истый мандарин,Но нет циновки, полога и чая.Ах, как бы очутиться я хотелВ гробу, в могиле, под земным покровом.Жизнь провоняла табаком лавровым.Куренье — мой позор и мой удел.Избавь меня, о Боже, от обузыВсей тьмы, скопившейся во мне, внутри!Достаточно комедий! ОтвориМоей душе спасительные шлюзы!Суэцкий канал,с борта парохода