Вечный странник, или Падение Константинополя

— Вы все отлично исполнили, друг мой, — сказал ему господин. — Теперь не жалейте парусов и весел, но доберитесь до Византия, не заходя в попутные порты. Я увеличу вам плату пропорционально тому, насколько вы сократите наше время в пути. Позаботьтесь об этом — и поторапливайтесь.

После этого рабы по очереди несли вахту, пока он спал. И хотя матросы часто сновали по палубе, ни один из них не обратил внимания ни на засаленный мех для воды, небрежно брошенный у подушки хозяина, ни на поношенную накидку негра, служившую оберткой для свитка, изумруда и меча, некогда принадлежавшего царю Соломону.

Путь галеры от безымянного залива вблизи Сидона продолжался без остановок и даже без встречного ветра. Неизменно голубое небо над палубой и голубое море внизу. В дневные часы пассажир время от времени прерывал свою ходьбу по выцветшим доскам палубы и, опершись рукой о планшир, разглядывал какой-нибудь из береговых ориентиров, которыми изобилует Эгейское море: островок здесь, высокий мыс континента там, быть может, даже саму вершину Олимпа, смутно различимую в голубой дали. Поведение путешественника в такие минуты говорило о том, что он далеко не новичок в подобных странствиях. Он посматривал на ориентиры подобно тому, как современный бизнесмен бросает взгляд на циферблат часов, когда поджимает время, и тут же возобновлял прогулку. Ночью он спал вполне крепко. Из Дарданелл в Геллеспонт, а там и Мраморное море. Капитан хотел было держаться вдоль берега, но пассажир распорядился плыть в открытом море.

— Погода ничем не грозит, — сказал он, — а нам надо поберечь время.

После полудня они увидели две огромные скалы: Оксию и Плати. Одна была безводная и голая, как серое яйцо, конусообразная, словно искаженная пирамида; другая — с плоской вершиной, вся в зелени и деревьях. На картах эти скалы обозначены как самая западная группа Принцевых островов.

Надо сказать, госпожа Природа временами тупа, а временами причудлива и непостижима. Кто-нибудь, глядя на острова этой группы из мягко покачивающейся на волнах лодочки во время короткой морской прогулки, вообразит, что природа предназначила их для летнего приюта. Но эти два острова — Оксия и Плати — особые острова: на них холодно зимой, они раскаляются в жаркие месяцы — для чего же они нужны? Не важно — применение им нашлось, и вполне подходящее применение. Отшельники в поисках суровейших, мрачнейших мест выбрали Оксию и, выдолбив ямы и пещеры на ее склонах, делили пристанища, с таким трудом завоеванные, с бакланами — самыми прожорливыми птицами на свете. Со временем близ вершины острова появился грубо выстроенный монастырь. А соседний остров Плати был превращен в Геенну для преступников, в ямах и подземельях которой целые жизни проходили в слезах и стенаниях об утраченной свободе. На одном острове слезы и проклятия — на другом острове слезы и молитвы.

На закате солнца галера усердно работала веслами между Оксией и европейским берегом — приблизительно там, где сейчас находится Сан-Стефано. Уже виднелся купол Святой Софии, за ним, на северо-западе, высилась Галатская башня.

— Дома — при свете лампы, благословенна Пресвятая Дева! — набожно говорили друг другу матросы.

Но не тут-то было! Господин пассажир послал за шкипером:

— Мне не хочется входить в гавань раньше утра. Такая чудесная ночь! Я хочу пройтись на малой лодке. Когда-то я занимался греблей и до сих пор неравнодушен к веслам. Вы побудьте где-нибудь поблизости. Повесьте два фонаря на мачту, чтобы я узнал ваше судно, когда захочу вернуться. А сейчас спускайте лодку.

Шкипер подивился странному вкусу своего пассажира, однако сделал, как ему было велено. Вскоре ялик — если позволите столь фамильярное название — отплыл с негром и его господином, причем последний сидел на веслах.

Для предстоящей экскурсии в маленькое суденышко спустили бурдюк, до половины заполненный водой, и принадлежащую чернокожему кожаную накидку. Лодка двинулась в сторону Принкипо, главного острова в этой группе, и растворилась в ночи.

Как только их не стало видно с палубы галеры, господин предоставил грести негру и, сев за руль, сменил направление на юго-восток, после чего ялик продолжил путь, пока прямо перед ним по курсу не появился Плати.

Южная оконечность Плати представляет собой чрезвычайно крутой обрыв. В давние времена здесь на голой скале была построена башня из камня — наблюдательный пункт и укрытие для часового на посту; у заключенных не было ни малейшего шанса для побега — так прочно и незыблемо было их заточение; меры эти предназначались против грабителей с восточной части материка и пиратов вообще. К башне вел крутой подъем, трудный для большинства людей в дневное время, и, судя по маневрам лодки, именно подъем притягивал к себе внимание хозяина. Наконец он обнаружил его и выбрался из лодки на каменный уступ. Кожаный мешок и накидка были переданы ему, и вскоре он и его спутник уже поднимались наверх.