Вечный Жид

Перед самым Новым годом сработал главу о 31 декабря 1545 года с Мартином Лютером, сам побывал перед этим в средневековье, взяв в проводники Тимофея Николаевича Грановского.

Толковый он историк и обаятельный человек! Мы с ним интересно провели время в шестнадцатом веке, воочию убедились, какую вселенскую кровь вызвала Реформация.

Мартин Лютер постоянно твердил нам: я вовсе этого не хотел, не ждал таких последствий от собственных действий, направленных им всего лишь против римского папы.

— Человек нетерпелив, — говаривал и мне, и отцу Мартину Тимофей Николаевич Грановский, читавший полтора века назад публичные лекции в Москве. — Человек думает, что с падением одного тотчас начинается лучшее, но история, увы, не торопится. Разрушая один порядок вещей, она дает время сгнить его развалинам, и разрушители прежнего порядка никогда не видят собственными глазами той цели, к которой они стремились…

Глава с Мартином Лютером, по-моему, получилась. Читатель ощутит, я думаю, дух средневековья… Теперь все шестеро Основателей Мировых Религий собрались в России, а до того я показал их в собственных эпохах.

Можно спасать президента…

Минувшим вечером тупо глазели с Верой в  я щ и к. Проклятое телевидение превратилось в некий опиум для народа, электронный наркотик!

Сейчас вычитаю статью Димы Королева о моем историческом романе «Память крови» да напишу пару-тройку писем читателям.

Ведь это такое интереснейшее занятие! Хорошо представляю себе состояние жителя захолустного поселка, получившего письмо из Москвы от писателя, книги которого он знает, держит на полке, перелистывает…

Как бы я хотел отвечать к а ж д о м у соотечественнику на его письмо! Но понимаю — сие невозможно. Ведь писем-то десятки тысяч… Но скольким-нибудь читателям отвечать буду, пока рука моя удерживает перо.

VI

Станислав Гагарин ехал в Москву.

Миновали четыре бесцельных новогодних дня, которые так раздражали председателя, который работал и в будни, и в выходные, и в модные ныне церковные праздники, работал днем и ночью, до выезда в Товарищество утром и приезжая из конторы на Власиху.

Даже Вера Васильевна, как будто бы уже привыкшая к фанатической приверженности мужа к труду, разводила руками и сердилась на сочинителя, который сидел за письменным столом до головокружения или часами названивал по телефону, обсуждая и решая деловые вопросы.

Но Станиславу Гагарину казалось, что так работает только он один. Остальные радовались новым праздничным дням, которые вводило безответственное в е р х н е е начальство Державы, стремились уйти пораньше с работы, по возможности отлынить и  с а ч к а н у т ь.

В общем и целом люди в Товариществе Станислава Гагарина были неплохие, но дело шефа не стало, увы, их делом. Конечно, в натуре писателя было до черта экстремистского, возможно, был он и излишне нетерпимым, не умел порою сдержаться, с м а з а р и н и т ь… Но почему не щадящий себя Станислав Гагарин должен был быть снисходительным к остальным? — так говорил себе и спрашивал остальных сочинитель.

В эти дни он дочитывал книгу Тарле о Наполеоне и уныло покачивал головой, когда читал сентенции бывших его генералов: «Император никак не желал понять, что не все его подчиненные — Наполеоны». Так-то оно так, но председателю от этого не легче…

Тут сочинитель прервался, решил написать несколько писем читателям, древнему другу Вячеславу Веселову и новому корреспонденту из сахалинского Невельска, рыбаку и книголюбу, Алексею Васильевичу Черненко.

Был вечер 26 января 1991 года, а писал Станислав Гагарин о событиях трехнедельной давности. Глава предстояла быть архисерьезной, потому, видимо, он и отложил ее, переключился на другую работу.

В половине восьмого вечера приехала из Москвы Вера. Ужинали вместе, смотрели антироссийские вести с физиономией обрыдшего монстра, узнали: за доллар дают уже 560 рублей.

Раздумья о сотрудниках, которых никак не удавалось ему превратить в фанатиков — «не все у вас, ваша светлость, Сытины и Гутенберги!» — о продолжающейся п р о в а л ь н о й экономической политике русофобов из Старого Дома повергли сочинителя в бездельное состояние, но письма написать читателям он все же себя заставил.

Уже за полночь Станислав Гагарин вернулся к роману. Но взялся он за страницы будущей главы, когда лежат они вдвоем с Иисусом Христом в засаде, ждут сигнала применить к а л а ш н и к, и Назорей рассказывает автору романа «Вечный Жид» о сирийском происхождении своем…

Завершил работу сочинитель во втором часу ночи 27 января 1993 года, в среду.

В тот первый рабочий день нового года добраться до Москвы обычным порядком писателю не удалось.

Мышиного цвета м о с к в и ч остановили, едва они с Димой съехали с моста на Минское шоссе.

Стоявших на обочине машин было довольно много, но по команде председателя водитель м о с к в и ч а стал обходить вереницу притормозивших автомобилей слева, пока не ткнулся в стоявший поперек дороги пятнистый бронетранспортер.