Ведерко мороженого и другие истории о подлинном счастье

Они мало разговаривают, все молчат. И вечно хлопочут, что-то делают, работают, но так, незаметно, как все. Это так кажется, что как все, потому что внимания к себе такой человек не привлекает. Не жалуется. И незаметный он. Даже в семье незаметный. В блокаду у мальчика был такой старший брат, на пять лет старше. Мальчику было девять, брату – четырнадцать. Мама еще была и папа, но отца они почти не видели: он на заводе жил. Еще тетя была и маленький ее сынок. От страшного холода они все жили в одной комнате, так многие тогда жили. Умирали с голоду, тогда почти все голодали. И старший брат тихо умер от истощения. И только тогда мальчик понял, что они все жили благодаря брату Гене. Это Гена ходил за водой на Неву с ведерком и бидончиком. Находил дрова для буржуйки, а потом ломал и пилил мебель, чтобы печку топить. Он стоял в страшных очередях за хлебом и весь хлеб приносил домой. Ни крошки не съедал по пути. Это Гена все делал. На нем все держалось. Благодаря ему семья выжила! Но это поняли только тогда, когда он умер, – как много он делал. Как он всех тихо спасал, падая от голода. И после смерти он всех спас: остались его хлебные карточки, он как раз их получил на декаду – и умер. И эти крошки спасли других. Страшные и трагические истории в блокаду были… Но в мирной жизни тоже бывают незаметные люди. Они незаметно и привычно что-то делают, хлопочут, заботятся и работают. Но понять, как много они делали, иногда могут только после их ухода. Когда некому больше хлопотать и заботиться. И от них остается еще запас энергии, на котором можно какое-то время продержаться. Они и после смерти спасают. Вот их надо беречь. Надо просто увидеть, сколько повседневных хлопот и забот лежит на плечах человека. Просто заметить, как много он делает! Но это такие незаметные люди обычно. Обычные незаметные люди…

Одна женщина возненавидела

свою работу. Пришел новый начальник, тяжелый человек. Он давил на сотрудников, ядовито шутил, без прямых оскорблений, а вот так: «В климактерическом возрасте человек не способен переучиваться!» – делал замечания, требовал, чтобы все друг про друга рассказывали ему: кто что говорит и кто в чем ошибся. Обстановка стала тяжелой. И ничего сделать было нельзя: этот начальник был родственником владельца компании. А женщине год до пенсии оставался. И увольняться было опасно, невыгодно, глупо даже. И она вот что сделала: такой «дембельский альбомчик», календарик. И стала вычеркивать дни. День прошел – она его зачеркнула. Еще день – опять зачеркнула. Так она ждала выхода на пенсию. И наступил этот день. Когда-то ведь день освобождения все равно наступает. А женщина страшно состарилась, чувствовала себя разбитой и уставшей, она еле ходила. Морщины, синяки под глазами, депрессия… И никакой радости от пенсии – от хорошей пенсии! Потому что она жила как в тюрьме. И убивала свою жизнь – вычеркивала каждый прожитый день. Она ничего хорошего не видела, а ведь было и хорошее! Друзья на работе были. Благодарные клиенты дарили подарки и говорили приятные слова. Результаты труда были хорошие. И молодых специалистов она отлично обучала – ее уважали в коллективе! И, главное, была весна, потом лето, теплое и радостное, потом – золотая осень с дождиками, потом снежная белая зима, потом снова зазеленели деревья и цветы зацвели… И муж был, и сын с семьей, и кот, и поездки на дачу, и кино, и кафе, и прогулки по набережной – и ничего от этого не осталось. Ни одного хорошего впечатления и воспоминания. Только вот это мрачное ожидание и вычеркивание, зачеркивание дней жизни. И мысль: «Скорее бы время прошло!» Время прошло. Оно стремительно проходит. Но и мы проходим вместе с ним. Наша жизнь тоже состоит из дней, в которых есть и плохое, и хорошее, светлое, но она ничего хорошего не видела. Зачеркивала свою жизнь. Надо было или уйти с работы, рискнуть, освободиться, сбежать, как из тюрьмы сбегают. Или принять ситуацию, но видеть хорошее тоже. Жить полноценно. А начальнику сказать: «Ваши шутки меня задевают!» – и все. Выгонят так выгонят. Но это вряд ли. Такие начальники трусливые обычно. И начальника-то, кстати, убрали точно в тот день, как она вышла на пенсию. Календарик закончился. Год прошел. Год жизни… Не надо зачеркивать и считать дни. И молить, скорее бы время прошло! Оно и так приходит слишком быстро…

Генрих Восьмой