Ведется следствие

— Незаконный медосмотр без присутствия родителей или опекуна, отягченный злоупотреблением доверия путем заманивания леденцом, — отчеканил Дэвид, сообразивший, чего от него ждут. — Дело… э-э…

— Дело Анны Загребски и Шарля Красивеньких, — пришла на помощь Каролина. Память у нее была феноменальная. — Он тоже любил леденцы.

— За что и поплатился, — хмыкнул следователь. — Сидеть в подвале поэтессы и декламировать ее стихи в принудительном порядке… Хватило бы и одного часа! А он сколько отсидел?

— Два года, — вздохнула госпожа Кисленьких. — Теперь, как увидит книги — плачет, а рифмованные строки и вовсе вызывают у несчастного припадок! Тем не менее, по освобождении он предложил злоумышленнице взвеситься и затем сочетался с нею законным браком. И даже поймал!

— Вот вам подвальный синдром во всей красе, — поучительно сказал Бессмертных.

— Зато живут, — усмехнулась Каролина. — А что касается наказания…

Договорить она не успела: в вагоне-ресторане снова появился проводник, и вид у него был самый печальный.

— Господа, — провозгласил он. — С прискорбием вынужден сообщить, что сегодняшний показ киноленты не состоится.

— Вышел из строя проектор? — спросил кто-то.

— Никак нет, — вздохнул проводник. — Тапёр только что скончался. А без музыкального сопровождения…

— Ну вот, — огорчился Дэвид. — Сегодня же должны были показывать продолжение ленты о кровососе!

— А отчего он умер? — поинтересовался Немертвых.

— Фельдшер считает, что это сердечный приступ, — сообщил проводник негромко. — Тапёр выглядел совершенно здоровым, а потом вдруг схватился за грудь, захрипел, упал и умер… Никто не успел ничего предпринять!

— Хм, — сказал доктор. — Интересно.

— Думаете, это по нашей части? — приподнял бровь следователь.

— Кто знает, — вздохнул Немертвых. — Но я бы взглянул…

— Признайтесь, Теодор, вы просто заскучали, — хмыкнул тот. — Но если вам угодно, то давайте посмотрим. Дэвид, идемте с нами!

Они в сопровождении офицера суда и оперативников направилась к выходу. Адвокат остался любезничать с Каролиной под строгим присмотром Вит-Тяя.

Позади громко возмущалась госпожа Приятненьких, сегодня поражавшая окружающих изумительным цветом лица и бьющей через край энергией.

— Безобразие! — говорила она и стучала ложечкой по краю креманки с подтаявшим мороженым. — Неужели даже на экспрессе такого класса нет запасного тапёра? Чем мы должны заниматься вечером? Почему мы не можем посмотреть интересную картину? Я считаю, это происки каролевской военщины, которая стремится загнать прогрессивных культурных людей в каменный век, превратить их в необразованное тупое стадо, которым так просто управлять! Но нет!..

Окончание пламенной речи оборвала закрывшаяся дверь вагона.

— Сюда, пожалуйста, — сказал проводник.

— Да мы уж знаем дорогу, — отмахнулся Бессмертных.

Путь к санитарным купе в самом деле был известен, занимал он совсем немного времени, а фельдшер встречал гостей у входа.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Тут такое… такое…

— Что случилось, уважаемый? — поинтересовался следователь. — Неужели тапёр ожил?

— Никак нет… — выдавил фельдшер. — Он как лежал, так и лежит… А у доктора Упертых кто-то почти всю кровь выпил!

Дэвид от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Ян участливо постучал его по спине.

— Не хотите же вы сказать, — подозрительно сказал Бессмертных, — что у нас завелся кровосос?

— Не знаю, господин! — повинился фельдшер. — Но только доктор Упертых еле-еле дышит…

— А как вы вообще обнаружили… хм… следы злодеяния? — спросил Немертвых.

— Так идемте же скорее, я покажу! — засуетился тот.

Кое-как втиснувшись в санитарное купе, все уставились на прочно зафиксированного на койке больного. Вид у него действительно был более чем бледный, а на шее запеклась кровь. Той же кровью было запятнано и постельное белье.

— Хм, судя по всему, — произнес Немертвых, присмотревшись как следует, — произошло это не только что и даже не час назад, а, пожалуй, еще ночью. Точнее можно установить, нужно только поработать.

— Повезло ему со свертываемостью крови, — заметил Бессмертных. — Не то так и умер бы, бедолага.

— Согласен, — кивнул доктор. — А посмотрите-ка, Руперт, очень примечательно, не находите?

— О, весьма! — согласился следователь, перегнувшись через койку и разглядывая шею больного.

— Что, что там? — жадно спросил Дэвид. За плечом патрона он почти ничего не видел.

— Погодите, — велел Бессмертных и обратился к фельдшеру: — Скажите-ка, сам Упертых никак не мог навредить себе?

— Что вы! — воскликнул тот. — Он ведь пристёгнут честь по чести, ассистентки его лично проверяют и вечером, и утром, и кляп вот на месте…

— Хм, но если бы девушки пришли проведать своего наставника сегодня поутру, то обнаружили бы это безобразие намного раньше, не так ли?

— А не было их сегодня, я еще удивился, — сказал фельдшер. — А сам я лишний раз не стал подходить: господин Упертых так тихо спал… ну, то есть это я подумал, что он спит. А с ним это в последнее время редко бывает, всё буйствует, мычит и мечется. Я и подумал, что полегчало ему…