Ведьма

Сэмюэль же опустил арбалет, и, накинув на голову капюшон, скрылся. Парню предстояла весьма сложная жизнь, должная проходить в постоянном бегстве. Он раз за разом бросался в её пекло, сгорая дотла и выходил уже новым, трезвомыслящим юношей. Фелисия была права — волчонок был действительна им, перевертышем, но еще не раскрытым. Некоторым нужен был магический толчок для пробуждения силы. Его серый взгляд видел пыль дорог, что стаптывала сапоги, оглядывал дорожный плащ, местами весь изорванный. Но всё равно Сэм шёл вперёд, гордо подняв голову и весело скалясь в лицо не милостивой судьбе. Волчонок решил, что если существует охота на ведьм, то почему бы ему не открыть свою собственную, но уже на Инквизицию? Новоявленный колдун так и не смог простить церкви смерти Наставника и его жены, окончательно убедившись в том, что религия не стоит и гроша веры. И хорошим напоминанием о происходящим извечно служил меч Дэниала, который просто появился на его бедре в очередном пути.

Тайвынь, скалясь и глотая слёзы, скрылась в Лесу. Продолжила дело подруги, приняв обязательства Хранителя и с тех пор её голову венчала лёгкая диадема, переливающаяся росой в рассвете и горела алыми маками в закате. Лисице предстояло жить еще долго в Асшаре, долго скрывать себя. Сарация ушла сюда в поисках покоя, а получила лишь очередную войну и опустошение, за что бесконечно ненавидела Судьбу. Куда бы Палач не двинулась, всюду её преследовали битвы, кровь, смерть и глупо было надеяться, что это обойдёт стороной эту ведьму. Очередная добрая подруга, сгинувшая в котле Бездны. Впрочем, она сумела подружится с Изоль — белоснежной лисой. Да и той не стало, её унесло сражение с Тёмным Графом спустя ещё три века.

А Мир, страшный, безумный, юный Мир, смеялся. И не было ему дела до всех этих душ и судеб, время верно несло его к логическому завершению, которое, впрочем, случится ещё совсем не скоро. Миру оставалось ещё семь веков и последняя, восьмая петля завершится. Но не начнётся вновь, как это бывало все предыдущие разы. Механизм со скрежетом и хрустом сломается, замрёт и больше никогда не запуститься вновь.

И, казалось бы, какое к этому отношение могут иметь все эти люди и нелюди?

Эпилог

Трамвай нёс рыжую девушку, одетую в чёрное пальто по главному проспекту города. Она сидела, прильнув лбом к стеклу, серые глаза смотрели грустно, в наушниках играла заевшая уже с недели две песня. Но самой хозяйки тела не было — она свинтила по делам, пообещав, что скоро вернётся, а остальные жильцы «общаги» Сознания выходить на белый свет отказывались. Плечистый дракон-перевёртыш Визерис вовсе ворчал, отвернувшись лицом к спинке дивана. Как всегда, заняв его в одно лицо, и плевался огнем на любого, кто пытался примоститься хотя бы на край. Тайвынь о чём-то болтала с Фенькой, впрочем, Фелисия давно уже узнала в ней Шару. Рассказывать Лин как зовут птичку на самом деле не хотелось, если захочет, то сделает это сама рано или поздно. А лезть — так не её это дело. Оливия хмуро натачивала меч, потом натирала его и всё повторялось по кругу вот уже с часа два. Идиллия — казалось бы. Даже пустых бутылок не валялось стараниями ведьмы – чёрный дракон постоянно оставлял их где непопадя, она уже молчит о том, что он и пил прямо здесь, вызывая у тела редкую мигрень.

Музыка успокаивала. Новое время далось Фел не то что бы с трудом, но тяжело. Она долго привыкала говорить за Лин, долго училась полностью выдавать себя за рыжую. Девушки были похожи, но всё равно отличались, даже той же манерой разговора, ходьбой. Лин горбилась, сунув руки в карманы, Фелисия – держала плечи расправленными. Правда одно ведьму всё же смущало — странная девочка, появившаяся на пороге её дома, совершенно об этом не помнила. Даже не знала, как это — влезать в чужие судьбы, менять их по щелчку пальцев. Еще не знала.

Ведьма смотрела в окно. Там проносились люди и машины, набережная с плотинкой, и Фелисия, раз за разом наблюдая эту картину, печально вздыхала. Всё было обычно – редкие люди и ещё более редкие духи, гуляющие у кромки воды, мощёной большими каменными плитами. Серость смешивалась с чем-то белым, с деревьев тянуло зеленью, даже не смотря на холодное время года, но было ещё одно чёрное пятно. Фел нахмурилась, прислушиваясь к ощущениям. Не удавалось увидеть его чётко, поскольку эта несчастная городская ведьма не видела и не слышала духов в принципе, а лишь могла их чувствовать образами.

Парень. Волосы цвета вороньего крыла убраны в небрежный хвост, а голова опущена. Чёрная куртка, даже, наверное, кожаная, была расстёгнута. Но её уже не заботила его одежда. Не заботило ничего. Парень, видно почувствовав чей-то пристальный взгляд на себе, резко поднял голову и их глаза встретились. Два чёрных омута блеснули знакомо, одновременно по-новому и он рванул вперед.

***

— Только не говори мне, что это было всерьёз, — недовольно поджала губы статная женщина, задумчиво разглядывая плещущееся вино в бокале. — Она обычная смертная девчонка.