Ведьма

Мужчина смотрел на неё с сожалением. Брови изогнулись и она видела, как надежда на что-то буквально таяла, ускользая. На что? Что спасет её? Но ведьму не нужно было спасать, она не находилась в плену — разве что собственных страхов и сомнений.

— Значит, так тому и быть, — с напускной сухостью проговорил ван Ален, упорно глядя куда-то в сторону. — Вы позволите провести вас до дома?

— В этом нет нужды, — Фелисия едва сдержалась, что бы не выдохнуть облегчённо. — Тут осталось немного, а разбойников у нас не водится.

Глава 32

Они прошли в молчании до таверны. На прощание Винсент в очередной раз припал губами к её ладонями, целуя как-то особенно горячо и, кивнув, с ухмылкой скрылся за дверью. Ведьма простояла ещё с минут пять, наверное, глядя перед собой и стараясь осознать происходящее минутами ранее. Огонь уже медленно затухал, оставляя вместо пожара мерные, спокойный языки пламени.

— А теперь, дамы, — она развернулась, направившись в сторону дома. — Объяснитесь, что это такое было.

— Всё в порядке, — процедила Тай. Она лежала, свернувшись комочком и накрыв почти всю мордочку хвостом — только зелёные, злые глаза сверкали.

— Что тебе сделала эта несчастная, что ты грозила ей смертью? — нахмурилась рыжая.

Поговорить хотя бы с ними. Отвлечься, хотя бы ненадолго. Возможно удастся забыть жёлтые глаза, которые по доброму манили к себе.

— Ничего, — снова проскрипела лиса, накрываясь пушистыми отростками окончательно, тем самым показывая, что разговор однозначно закончен.

— А ты? — она обратилась к подрагивающей Шаре. — Ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, — она всхлипнула, сжав плечи сильнее. — Прости, что рвалась, но это было выше моих сил.

— Я понимаю, — девушка вздохнула, мельком оглядевшись. Людей не было, даже духов толком не наблюдалось и говорить в кои-то веки можно было спокойно. — Расскажи о себе побольше. Ты права, я тебя не знаю, жа и вообще плохо помню всё, что было до этого.

— Я Шара, — с судорожным выходом повторила птица. — Феникс. У вас тут одни люди живут, а наша раса стала простой легендой, наверное, если вообще она есть. Когда-то я с твоими друзьями, родителями хорошо дружила. До тех пор, пока...

— Если ты скажешь ещё хотя бы слово об этом, — снова подала голос лисица, — То пожалеешь.

Фелисия непонимающе моргнула, недовольно нахмурилась. Такая смена поведения подруги её крайне не устраивала, даже немного пугала. Впрочем, не настолько, что ждало её дома.

Дэниал будто ждал. Стоял у самой двери и только ведьма переступила порог, то поняла, что он знает. Обо всём знает.

— Боишься, говоришь? — язвительно поинтересовался колдун, припирая девушку к стене и заглядывая в глаза. — Правда?

Внутри всё сжалось от ужаса и предчувствия чего-то крайне не хорошего. Не зная, где взять сил, что бы выдавить хотя бы слово, Фел сдавленно кивнула, ощущая как ладонь всё сильнее сжимает шею.

— Врёшь, — прошипел Дэниал, — Иначе бы не бродила с ним по лесам. Что он тебе такого сказал? Твой фон этой тупой влюблённости во всё вокруг чувствовался даже здесь.

Вот что её выдало. Не умение и не желание скрываться. Ему не понять, он никогда не понимал вечно восторженного ощущения, которое селилось у Фелисии в груди при открытии чего-то нового. А сейчас это был как будто.. не совсем Дэниал. Что-то другое, не снег, не буран. А Тишина. Всепоглощающая, непроглядная. Такая царит в маленькой темной комнате с неровным полом и стенами.

— Мы просто говорили, — хрипела Фел, усилием воли заставив себя взглянуть на него. — Дэниал, мне больно. Отпусти меня.

Но колдун только плотоядно усмехнулся, не ослабив хватки, а скорее даже сжав сильнее. Воздуха начинало не хватать, но еще не безнадёжно, скорее просто неприятно.

— Солнце, пожалуйста, я люблю тебя. Ты меня пугаешь.

— Да он с катушек съехал, — встрепенулась Тайвынь, мгновенно подрываясь с мест. — Поменяйся со мной, да поживее!

— Нет, не лезь.

— Так о чём вы с ним говорили?

Фелисия молчала. Гордость поднималась откуда то огромным, сильным потоком пламени. Гордость не её, но столь похожая: так же вспышками. Во взгляде мягкость сменилось на нечто иное, ещё не сталь, но твёрдость. Ещё не гнев, но слабую злость.

Проглядывающее серое небо сквозь кроны деревьев.