Ведьма

Он снова рубанул. И снова я перекатилась, но его меч лизнул мне руку. Я вслепую ударила ногой и покатилась, покатилась. А рукоятка моего оружия вдруг шевельнулась в ладони. Спрятанный второй клинок Питера.

– Скажите правду! – выдохнула я, как влюбленная дева. – Прежде чем убьете, сэр…

Высокий с упоением посмотрел на меня, как бурно я дышу, разгоряченная сражением, готовая принять его удар. И когда на листья упали первые капли дождя, он взглянул на меня и в то же время сквозь меня.

– Я говорил им, – он стрельнул глазами в сторону Грей и усмехнулся, – что ведьме доверять нельзя, и все же вот он я, здесь, с вами обеими.

– Им? – Моя ладонь скользнула вдоль рукояти. – О ком вы?

Он снова посмотрел на меня твердым, как кремень, взглядом.

– Это могущественные люди, дитя. Я же просто солдат. Слуга Божий.

– Чего ты ждешь? Прикончи ее, Джейкобс!

Он зло взглянул на Грей, которая портила наше свидание.

– Но придет день, и мое имя узнают… – Он медленно поднял меч. – А что есть правда, пташка? Как только я отправлю тебя в гнездо…

Я провернула в пальцах рукоять, и на ветру зашептал голос Питера.

Два клинка дремлют внутри…

Высокий подмигнул мне, мне одной. Я увидела умные глаза Питера.

– …И конец этому договору с ней…

Поверни влево, чтобы выпустить дочь…

– …Я убью эту Мэри Тэлл, – прорычал он в тени. – И правда упокоится вместе с вами!

Я повернула рукоять влево. Вытащила спрятанный нож.

– Правда – это история, которую мы творим, девочка… – Он распалялся, будто обращаясь к восхищенной толпе. Но видела его великое представление я одна. – И историю страны будут творить мужи вроде меня. Слышишь? Такие, как я!

Я одна видела, как он выпрямился, достигнув крон деревьев, бушующего неба.

– Не ты! Ты проклятая… – громко, с жаром прокричал он, – ведьма!

Он замахнулся. Я бросила.

И мой нож, ярче его тусклого меча, полетел.

…Дочь, быструю и смертоносную.

И охотник упал на колени, будто молился напоследок своему богу.

Он заплакал, роняя красные слезы, и, будто только увидел меня, поднял руку, высоко, словно в знак приветствия. И в тот миг я поняла, столь же ясно, как и то, что он отнял жизнь моей матери, что я предвидела это. Ибо приветствовал он не меня, а Смерть, стоявшую у меня за спиной.

Высокий рухнул на землю замертво. Как пес.

Дрожа, я встала и посмотрела на него – просто на тело, не на героя, не на убийцу, – и не смогла сдержать слез, вспоминая все, что было, что он сделал и что сделала я.

– У тебя получилось! Моя маленькая воительница! У тебя получилось!

Смех Грей полоснул меня как кинжалом.

– Камень дал тебе силу!

Она всех нас переиграла.

– Как же славно ты кормила его своим гневом, Иви!

Но наша игра еще не окончилась.

– Моя сестра! – прокричала я. – Моя сестра погибла!

Я, спотыкаясь, пошла через чащу, а за мной гремел гром.

– Да! И камень меняется, Иви! Ты умница!

Но моя сестра не погибла. Она смотрела из тени, как я всхлипываю, и улыбалась прекрасной улыбкой, полной жизни и света.

– Ах, Иви, не горюй так долго. У нас семейные дела.

Грей воздела руки к небу и запела:

– Была одна долина…

Она сжала кулаки и словно потянула к себе заарканенный ветер.

– И в той долине…

С натужным звуком она швырнула что-то в сторону холма далеко за городом.

– Жила женщина…

Небо раскололось, и нас обдало шипящим жаром, в землю с ревом ударило копье белого пламени.

– …Колдунья.

Холм загорелся.

– Иви. – Дилл коснулась меня холодной влажной рукой. – Мама говорила, что камень можно только найти или получить в дар. – Ее глаза светились – она что-то поняла. – Вдруг, если отнять камень, он делается плохим? Тогда он дает силу, но эта сила неправильная…

Под раскаты грома она крутила в руках две половинки камня.

Грей снова выставила вперед руки, и снова по ее воле белая молния рассекла облака и подожгла землю. Она обладала огромной силой. Ужасной силой.

– Иви, послушай. Когда ты забрала у меня камень, он, похоже, стал меняться.

Я взглянула на сестру и вспомнила слова Грей.

Отдай камню весь свой гнев, и он сделает тебя сильной.

– Но я же забрала камень у тебя, Дилл. – Я ощутила стыд. – И обрела силу. Я ее чувствовала… всю, до капли.

Я вспомнила Микина, вспомнила воронов, Высокого, охвативший меня гнев.

– И все… все пошло не так… Наших друзей нет, ты ранена, теперь еще и камень расколот…

Вместе с темнотой меня окутывали сомнение и страх. Что я наделала? Я не справлюсь.

Грей закручивала ветер вихрями.

Дилл вложила мне в руку половинку камня.

– Но мы не расколоты, Иви. – Она сомкнула мои пальцы. Некогда гладкий и круглый, теперь камень был острым и неровным.

– Грей говорит, что камень меняется, Иви. – В тени она показала зубки, словно хитрая лисичка, какой всегда была и останется. – А я говорю, что нет. Пока в нас есть добро.

Молния озарила ее хитрую улыбку.

Я провела пальцем по краю сломанного камня и вспомнила, как давным-давно мы с матерью прятались от бури, а она прижимала нас к себе, успокаивала и велела считать.