Ведьма

Из леса, что жил в моих грезах, на нас смотрела мама. Ее дочь, моя сестра, бросилась ко мне, быстрая, точно кошка, и такая счастливая. И обе мы обернулись к Грей: ее волосы извивались змеями, а пальцы впивались в тучи.

– Вы все мертвы!

И мы с Дилл побежали.

Вниз по склону холма, оставляя позади боль.

На бегу мы вскинули руки, в которых сжимали осколки камня, нашего сердца, прыгнули вверх и закричали:

– За нашу кровь!

И выпустили двух черных птиц, стремительных и верных, прямо на вопящую Грей.

Мы поняли, что она умерла.

Едва камни ударили ее в голову и она уронила руки, как свет обрушился на лес, на холм и на мир вокруг, а мы упали.

В мамины объятия.

41

Мне снилась маленькая Дилл. Она плакала.

Я открыла глаза и увидела в небе – розовом, как ее щечки, – двух порхающих и чирикающих птичек. Во сне мама нежно положила мне ее, пахнущую молоком, на руки. Как же быстро она тогда перестала реветь. Какими темными были ее внимательные глаза, похожие на блестящие семечки.

– Что это за птицы, Иви? Ты же в них разбираешься…

Они пели и стремительно проносились по закатному небу.

– Стрижи. Видишь изгиб крыльев, хвостик.

– Они слишком быстрые!

Я ущипнула ее за нос.

– Даже быстрее тебя, крошка.

Она пискнула, перекатилась и поднялась на ноги.

– О, Иви… посмотри… бедные деревья…

Я медленно встала, чувствуя, как колотится сердце. Увидела дым над покореженным и переломанным лесом.

– Идем…

Я взяла ее за руку, и мы, сопровождаемые стрижами, пошли среди неподвижных стволов, от которых исходил жар, ощущая под ногами погребенное в глубине пламя.

Наконец мы нашли его – там, где я его и оставила.

– Из пепла восстанем, Дилл…

Высокий. Охотник, ставший добычей.

– И в пепел обратимся, Иви. – Она держала меня за руку.

– Иви!

Мы обе вздрогнули, услышав окрик.

Этот голос, который я знала так хорошо.

– Иви!

Мы бросились назад, задыхаясь от дыма, поднимая тучи пепла, спеша к ней.

Сквозь дым к нам торопилась моя подруга.

– Вот ты где!

Анна бросила поводья и обняла меня. Холодными руками погладила мое лицо, проверяя, цела ли я.

– Вы не ранены? – Она присмотрелась к нам.

– Только тем, что ты нас оставила, Зеленоглазая Анна. – Я рассмеялась.

Лошади смотрели на нас. Смотрел на нас и Питер.

– Питер Торговец! – Дилл бросилась к нему. – Я сберегла твою подзорную трубу!

– Это просто чудо, Дилл. – Он оглядел пожарище. – Оставь себе.

Она так широко улыбнулась, что я чуть не задохнулась от слез радости.

– А это…

Моргнув, я посмотрела на склон холма, куда указывала Анна. Ветер приподнял завесу дыма, как саван скрывавшую дурное.

– Еще одна мертвая ведьма. Да. – Я отвела подругу в сторону.

– За вами же погнались всадники… – Дилл взглянула на Питера через трубу.

– Так точно, капитан! – Питер прищурился. – Но их поглотила буря! – Он снял матросскую шапочку, и Дилл рассмеялась.

– Иви… – Анна указала куда-то в сторону. – Твой камень.

Он лежал в траве. Я вспомнила, как точно и быстро он полетел, брошенный моей рукой.

– Он же вроде был черный?..

Был. Зато теперь сиял белым, словно молния во тьме бури. Как улыбка моей сестры, которая взяла меня за руку – словно мышка нырнула назад к себе в норку.

– Он снова целый… Это хорошо, правда, Иви?

– Да, это хорошо. – Я убрала у нее с губ прядку волос. – Найдем его вместе, Дилл?

Ее взгляд озарился, и она кивнула.

Мы вместе наклонились, протянули руки и подняли камень.

– О-ох, какой он горячий, Иви!

И под мой смех она раскачала наши руки, в которых мы сжимали все, что осталось нам от матери, от ее теплого сердца. От матери, которой с нами больше не было. Матери, которая не могла…

Я упала на колени и зарыдала.

– Иви…

– Справедливость восстановлена, Дилл. Да только она не увидит нас… Мама больше нас не увидит…

– О, Иви Птичка…

– Больше никогда.

Я ухватилась за Дилл и за Анну, и они крепко обняли меня, Питер гладил меня по голове, а я рыдала. Стрижи пели надо мной, со мной и во мне.

– Иви. – Улыбка на губах Анны дрогнула. – Моя сестра здесь… – Она положила ладонь себе на грудь. – А твоя мама здесь… – И она коснулась моего тоскующего сердца.

Я вздрогнула и посмотрела вдаль, за лес, на ту землю, где нам не было места.

– Идем, Иви. – Дилл потянула меня за руку. – Идем со мной.

Увлекая меня, ни на секунду не отпуская, она обогнула дымящиеся деревья и вышла туда, где ветер был мягче, а солнце изливало свет на землю, уходившую к мерцающему морю.

– Ш-ш-ш… смотри, в их бьющихся сердцах… – Дилл указала на склон холма.

Прочь убегали, маяча белыми пятнышками хвостиков, крольчиха с выводком.

Дилл указала на согнувшуюся под ветром траву.

– Видишь, и в том, как она колышется…

Она сложила ладонь чашечкой, как бы собирая в нее оранжевый свет.

– И в этом солнце, что тебя согревает…

Затем она прищурилась и посмотрела на меня сквозь спутанные черные волосы.

– Она везде.

И крепче сжала мою руку, пряча камень в наших ладонях, такой теплый и надежно укрытый.

– Куда бы мы ни направились, она повсюду с нами и видит нас, – сказала сестра и нахмурилась. – Так что я не хочу, чтобы ты грустила, Иви. Мама бы тоже этого не хотела.