Ведьма и тьма

Малфрида переползла через чье-то обугленное тело, и, когда глаза снова начали видеть, заметила неподалеку нависающую скалу, под которой начиналась галерея, ведущая к выходу из пещеры. Рванулась туда, проползла под каменным карнизом. Это было еще не спасение, но она уже видела уходящий вдаль извилистый тоннель. Зная, что обозленные чародеи в любой миг могут броситься в погоню, Малфрида, чуть помедлив, решилась. Она напряглась, вытянула руки с растопыренными пальцами в сторону стоявшего невдалеке сталактита и произнесла заклятие разрушения. Даже ведьме непросто дробить камень, но то ли Малфрида сейчас была так сильна, то ли сталактит изборожден трещинами. Под сводами пещеры послышался жуткий грохот, полетели осколки. Малфрида закрыла лицо ладонями и попятилась. А когда взглянула – гора каменных обломков громоздилась под скалой, закрывая проход.

Ее преследователи остались позади! Им не выбраться!

Малфрида расхохоталась. А потом, совершенно обессиленная, отчаявшаяся, опустилась на землю и несколько минут не могла даже пошевелиться. Она была вся в известковой пыли и крови, исцарапанная, искусанная и истощенная. И страшно было выходить из пещеры, которая долго служила ей и узилищем, и убежищем. Сколько времени она провела под властью Расате? Что происходит в мире людей? Сколько еще бед они принесут ведьме… или она им?

И все же Малфрида двинулась туда, где смутно серел выход, миновала уступ под водопадом и остановилась, словно не решаясь идти дальше.

Покидая пещеру по велению колдуна, который оказался сильнее ее, она никогда не замечала окружавшей ее красоты. Но сейчас у Малфриды перехватило дыхание. На службе у Расате она думала только о том, чтобы выполнить его приказ. А сейчас стояла неподалеку от входа в пещеру и с восторгом озиралась. Стояла глубокая ночь, светила полная луна, и блики лунного света светлячками горели в молодой листве. Было тепло, в воздухе витали запахи сырой земли и свежей зелени. За густыми кронами деревьев белели уступы известковых скал. Где-то прокричала сова, тявкали лисы. Мир был огромен, тих и прекрасен. Словно в нем не было ни людей, ни колдовских чар. Можно было идти куда угодно, но Малфрида чувствовала себя бесконечно слабой.

Ей не хотелось думать о том, что случилось совсем недавно. Она забудет все это – и Расате, и то, как она убила Косту, и как пришлось сразиться с обезумевшими рабами-чародеями. Они все умрут в пещере. Найдут ли они место, где Расате хранил чародейскую воду, или нет, им не выбраться из-под завала. А ей надо найти безопасное место и отдохнуть. Промыть раны и произнести исцеляющие заклятия. Это, конечно, не живая и мертвая вода, но стоит попробовать. А потом… Потом она решит, как жить дальше.

Глава 14

Свобода заставляла действовать, пережитое вынуждало бежать как можно дальше от места пленения. И она шла, утомленная, отупевшая, терзаемая переживаниями: сперва просто тяжело шагала, потом стала идти медленнее, брела, едва переставляя ноги. Мысли не давали радоваться обретенной свободе. Коста погиб… Надеялся ли спастись, превратив ее в чудище, или просто пожертвовал собой, только бы не оставаться подневольным у слепого колдуна? Ну, а сама Малфрида – полузверь-получеловек? От воспоминаний об этом ее начинал бить озноб. Надо было заставить себя не думать о случившемся, уйти подальше, вернуться в обычный мир. Такое уже бывало с ней, причем не раз, когда ведьма металась между миром чародейства и обычной людской жизнью. И вот снова… Ох, превратиться бы сейчас в другое существо – в галку, зайца, лису – и ощутить жизнь через него, забыться. Но сейчас Малфрида была настолько истощена, что даже усилия, необходимого для заклятия, благодаря которому она смогла бы изменить свой облик, не могла сделать. Да и досталось ей немало: лицо изодрано, спина в ранах, одежда висит лохмотьями.

В какой-то миг ведьма просто села на мшистый камень, огляделась. Ночь была теплая, дул ласковый ветер, похожий на прикосновения непряденой шерсти, в лунном свете зеленая листва казалась легкой и воздушной, а от кустов терна, покрытых пеной цветения, веяло нежным ароматом. Весна… Однако ведьма все равно не чувствовала обычного в эту пору оживления. А еще вдруг приметила то, чего прежде никогда не замечала в христианской Болгарии: то тень полупрозрачная пронесется над водой, то чьи-то глаза блеснут среди освещенной луной листвы, а там и волосы длинные свесятся с ветвей. И Малфрида поняла: пока она была простой женщиной и жила среди людей, ничего волшебного видеть не могла. А теперь, когда чары вновь стали ее сутью, да еще здесь, в глуши, она снова улавливала и замечала то, что не дано простым смертным. Для них это все – сказы из прошлого. Она же воочию видит и крылатых существ, и прильнувшую к ветвям полупрозрачную деву, похожую на славянскую мавку, – их здесь зовут самодивами, Малфриде когда-то Невена о них рассказывала.