Ведьма по наследству

— Так, давай закусывай, — говорю я, протягивая ей шоколадку.

— Оставлю для нашей девочки. — Юлька прячет шоколад в сумочку.

Вспышка.

Кореней позирует для фото в компании девчонок, разодетых кикиморами, русалками и ведьмами.

— Они все отстой, — говорит Юлька. — Вот ты — реально ведьма.

— Спасибо. А Кореней, похоже, станет звездой Инстаграма.

Вспышка.

Водяной целуется с полнотелой русалкой, покачиваясь в медляке. Перепончатые лапы прилипли к круглой заднице, обтянутой чешуйчатой юбкой, к которой приклеен хвост из фольги.

Юлька танцует с зомби.

— За счет заведения. — Бармен пододвигает мне зеленый коктейль, играя ямочками на щеках.

— Вам бы пошла борода, — говорю я, соломинка никак не попадает в рот. — Борода — это круто.

Вспышка.

Коренею дают приз за лучший костюм — бутылку мартини. Дальше — большой пробел, и вот мы уже дома. Потом произошло что-то ужасное, трагическое, от этого воспоминания сердце сжалось от боли.

— Амфибрахий умер!

Юлька рыдает, я рыдаю, водяной липнет носом к террариуму, потом орет на нас, срываясь на фальцет:

— Дуры! Он впал в зимнюю спячку!

Теперь мы рыдаем от облегчения. Водяной баюкает жабу на груди, укутав ее в мою толстовку.

Вспышка.

Онисий и Степан Аркадьич таскают друг друга за бороды на нашем дворе. Неуверенный осенний рассвет заливает небо мутным золотом. Я сметаю пепел, оставшийся от вампира, или скорее размазываю его тонким слоем по берегу озера. Юлька с Глорией задумчиво едят шоколадку, честно ее располовинив…

— Что случилось с дверью? — прерывает мои воспоминания воевода.

— Ах дверь, — вспомнила я. — Знаешь, давай я расскажу тебе все с самого начала.

Честно говоря, был большой соблазн утаить от воеводы и шабаш, и историю с вампиром. Сердце точил червячок сомнения, что вряд ли он спокойно воспримет все эти события. Но мне не хотелось от него ничего утаивать. Тем более врать я никогда не умела. Начнешь, потом запутаешься в показаниях, сама же забудешь, что говорила, и правда все равно выплывет. Воевода слушал мой рассказ, поглаживая меня по плечам, спине. Его сердце иногда ускорялось, особенно в момент рассказа о жертвенном камне, призраке бабули и погоне. Несколько раз ритм и вовсе замирал, чтобы потом снова застучать под моим ухом. Его прикосновения были легкими, руки теплыми, я млела в объятиях Яра, даже голова перестала болеть. Вот оно, настоящее чудо — лучше живой воды.

— Василиса, — сказал он, и я едва не замурлыкала от ласки в его голосе, — ты просто невозможна.

— Я ведьма, — улыбнулась я, скатившись с его груди и потянувшись. — Теперь я — настоящая наследница Маргариты.

— Зачем тебе это? — спросил Яр, его рука опустилась мне на грудь, аккуратно погладила. Он вытянулся рядом, легонько поцеловал. Такой красивый, настоящий, сильный. Мои руки сами потянулись к его плечам, огладили выступающие мышцы, прошлись по рельефному прессу.

— Яр, это ведь так здорово — иметь возможность жить в двух мирах!

— Однажды тебе придется сделать выбор.

— Почему это? Я так поняла, ведьмы пост не покидают. Разве что в случае кончины.

— Ладно. А твои дети? В каком мире они будут жить?

Я села в кровати, отодвинувшись от воеводы.

— Так далеко я не заглядывала.

— По ты ведь захочешь детей однажды?

— Наверное. Когда-нибудь. Послушай, Яр, ты слишком спешишь. То замуж, то теперь дети.

— Василиса, не будь такой упрямой эгоисткой. — В голосе воеводы послышался металл. — Подумай, если ты забеременеешь, а это вполне вероятно, несмотря на мои отлучки, то детям всяко лучше будет расти в полной семье, и с мамой — благопристойной женщиной, а не ведьмой. Нам хорошо вместе, я готов идти на разумные уступки. И жду от тебя разумности.

Я хмыкнула. В голове вспыхнуло и разорвалось еще одно воспоминание — мы с Юлькой танцуем, обнявшись, на барной стойке.

— Яр, я пока не готова идти на такие… — с языка чуть не сорвалось «жертвы», но я вовремя одумалась, — такие решительные меры.

— Василиса, я не могу жить во грехе, меня это терзает. Я хочу приходить домой к жене, к детям, в уютный дом, а не находить двери в огороде и с замиранием сердца подниматься по лестнице, молясь всем светлым богам, чтобы моя любимая была жива. Разве тебе плохо со мной? Ты так говоришь, будто выйти замуж за меня — это невесть какое одолжение с твоей стороны! — Кажется, теперь воевода рассердился, а я чуть не растаяла, — он впервые назвал меня любимой. Или не меня, а гипотетическую жену? А ведьма такого почетного звания не заслуживает?

— Да, ты можешь быть милым и заботливым, но чего ты в итоге хочешь? Засадить меня в дом, наделать кучу детишек и потом свысока отдавать приказы? Ты не одобряешь мои курсы китайского, мой стиль одежды, мой мир. Подчеркиваешь, что я ведьма, как будто сам делаешь одолжение, встречаясь со мной! И ни на какие уступки не готов! — выпалила я. Похмельная боль снова постучала изнутри черепушки.

— Я предлагаю руку и сердце ведьме. Я! Воевода! Разве это не достаточная уступка?