Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

— Инквизиция говорит, что портал открывал дилетант, возможно, дикая ведьма или маг без регистрации.

— И ты пришел, чтобы спросить совета, — без тени насмешки подытожила Льер, — у тебя отсутствует совесть, Ксеон. Ты, видать, без нее родился.

Он нахмурился. Все верно, ему позарез нужно было услышать чье-то мнение. Желательно мнение того, кто хоть сколь-нибудь разбирался в происходящем и хотя бы немного в магии — и это помимо инквизиции и тайного сыска.

— Я бы поставила на твою несостоявшуюся фаворитку, — как бы между прочим заметила Льер.

— Я не чувствовал в ней элементов Дара.

— Это потому, что ты мыслишь весьма ограниченно, — на губах Льер расцвела улыбка, — твое мышление зажато в узких рамках того, что мы все считаем единственно возможным. И ты не в состоянии выдраться из замкнутого круга стереотипов.

— Дерзишь? — он взял один из пузырьков, посмотрел сквозь него на свет магкристалла, — забыла о покорности?

— Ничуть, — Льер прищурилась и смотрела зло, с вызовом, — обладатель элемента расщепленного Дара не в состоянии определить Дар нерасщепленный, ровно до тех пор пока не используются отдельные элементы спектра. Это всем известно, так ведь? А обладатель нерасщепленного Дара вполне мог организовать портал и утащить за собой всех желающих.

Он усмехнулся, покачал головой.

— Невозможно. Этого не было со времен последних айхи.

— Но если этого не было раньше, это вовсе не значит, что не будет никогда, — сказала Льер, — а теперь оставьте меня, ваше величество. У меня много работы.

Глава 11

Цепочка договоренностей

Рассвет, пробираясь сквозь занавески не первой свежести, медленно наполнял тесную комнату, трогал прозрачными невесомыми пальцами платяной шкаф у стены, смотрелся в мутное зеркало, что над умывальником, и сдувал вуаль темноты с умиротворенного лица Дани.

Она еще крепко спала, лежа на животе, обхватив тонкой рукой подушку. Светло-рыжие, коротко остриженные волосы вились кольцами, обрамляя лоб и высокие скулы. Из-за того, что брови и ресницы тоже осветлили, лицо изменилось до неузнаваемости, стало совершенно мальчишеским, но при этом трогательным и беззащитным.

Аламар поднял левую руку, к наличию которой все никак не мог привыкнуть, невесомо коснулся маленького уха Дани. Простое прикосновение обожгло, тело вмиг натянулось струной, и он едва сдержал желание схватить Данивьен и прижать к себе, впитывая ее тепло. Аламар вообще ловил себя на том, что хотел прикасаться к Дани постоянно. Да он и трогал ее ежеминутно, и все никак не мог унять этот странный голод — постоянно ощущать пальцами ее теплую шелковую кожу.

Дабы избежать соблазна, он отвернулся, поворачиваясь на другой бок. В конце концов, нельзя быть таким эгоистом: жена беременна, и должна хотя бы высыпаться, не говоря уже о том, что в ее положении совершенно неразумно участвовать в очередном государственном перевороте.

Он невольно улыбнулся, вспомнив, с какой горячностью его девочка отстаивала свое право на то, чтобы отправиться в столицу.

Его драгоценная девочка, перед которой он был слишком виноват, но которая подарила вторую жизнь…

Аламар закрыл глаза и все же попытался вспомнить тех, погибших: голубоглазого младенца и невероятно красивую женщину с золотыми волосами. Они пришли из воспоминаний, как и раньше, но уже почти не причиняя той боли, от которой хочется выть и биться головой о стену. Он вздохнул. Здесь нет выбора, они останутся с ним до конца, но все же… ведь они не будут против, если урвет себе хотя бы маленький кусочек счастья?

На плечо деликатно легла теплая рука Данивьен. Она как будто чувствовала его мысли, и вмешивалась именно тогда, когда следовало. Вот и сейчас, придвинулась ближе, прислонилась горячей со сна щекой к спине и просто молчала, щекоча кожу легким дыханием.

— Дани…

— Нам пора, да? — прошептала она.

Он повернулся к ней, не удержался и сгреб в охапку. От нее одуряюще пахло покоем и счастьем, и Аламар в который раз ощутил укол вины: он ведь хотел сломать все это, возомнил себя едва ли не Всеблагим. Простила ли она? Наверное. По крайней мере, в это очень хотелось верить.

Легонько касаясь губами ее гладкого лба, прижал к себе. Почувствовать бы, как толкается ребеночек… Но еще рано, слишком рано.

— Пора, — прошептал в сладкие губы, — игра начинается, Дани.

* * *

Проваливаясь вслед за Дани в раскрывшийся портал, Аламар и вообразить себе не мог, куда его вышвырнет. Впрочем, Дани обворожительно прошелестела, что знает замок Энц как свои пять пальцев, и потому выберет такое место, где их вряд ли кто заметит. И он поверил. А когда в глаза брызнул мягкий, рассеянный свет, едва не швырнул огнем во все стороны, потому что ожидал темный подвал, а оказался…

— Тшшшш, — она мягко обняла его, — все в порядке. Видишь, никого здесь нет.

— Мы точно в замке Энц? — прижал к себе ее, с наслаждением перебирая пальцами каждый позвонок и зарываясь носом в рыжие кудряшки.