Ведьма с серебряной меткой. Книга 2

Оскальзываясь на влажной гальке, они добрались до боковой калитки и вошли во внутренний двор замка. Дани быстро огляделась и пошла в привычном направлении, этакий щуплый мальчуган в мешковатой одежде. Аламар следовал за ней неотступно, а в голове бухало — лишь бы все прошло удачно, лишь бы их не раскусили… Будь он один, не волновался бы так. Но Дани, его девочка, его куколка — должна была уцелеть в любом случае. Что бы ни случилось.

Первым в тумане им встретился молодой солдат. Аламар выпятил грудь, остановился, а Дани наоборот, спряталась за ним. И, поймав совершенно ошалелый взгляд парня, приказал не терпящим возражений тоном:

— Солдат, сопроводи меня к моему брату.

Правда, вместо ожидаемого низкого поклона, услышал в ответ:

— А ну, стоять! Кто такие?

И солдатик бодро рванул из ножен саблю, вытаращив глаза и изо всех сил дуя в свисток.

Привычное тепло на кончиках пальцев, за мгновение до того, как этот чересчур бдительный страж обратится живым факелом. Но нет… нельзя. Тогда точно ничего не выйдет.

И он спокойно стоит, ждет, пока из кухни, словно горох, повыскакивают еще трое, и среди них — тучный мужчина, новый смотритель замка Энц, тюрьмы для избранных.

Впрочем, в отличие от солдат, смотрителю уже отправили портрет нового монарха: даже в молочных хлопьях тумана было видно, как перекосилось от ужаса мясистое лицо, и затрясся двойной подбородок.

— Прекратить! — рявкнул смотритель, а сам уже бросился на колени, вытирая штанами мокрые камни под ногами. — Ваше величество! Помилуйте, помилуйте меня. Этих дураков сразу на виселицу, я рапорт подам…

Аламар выдохнул. Потом осторожно завел руку за спину, и тотчас же почувствовал как в него вцепились ледяные пальчики Дани. Он осторожно пожал ее узкую кисть и отпустил. Чуть позже… он успокоит свою девочку, будет прижимать к себе и закутывать в теплое одеяло. А сейчас нужно было добраться до Шедара.

— Не нужно никого наказывать, — милостиво сказал он, — поднимись. Я ценю, что мои солдаты исправно мне служат. Бдительность — прежде всего. Но я тороплюсь, намеренно прибыл порталом, чтобы обсудить некоторые вопросы с моим братом.

Смотритель шустро поднялся и, все еще на полусогнутых, не переставая отвешивать поклоны, жестом пригласил внутрь.

— Извольте, ваше величество. Сейчас я сопровожу вас к узнику. Ведет себя отлично, смирный и тихий, словно овечка. Никому и слова поперек не скажет…

— Ведите, — отрезал Аламар.

Шагая по мрачным галереям замка Энц, он спиной чувствовал испуганный взгляд Дани. Более всего на свете хотелось обернуться, взять ее за руку и сказать, что все будет хорошо. Но — Претемный! — он должен был некоторое время корчить из себя монаршую особу, чтобы дать им всем шанс на счастливое будущее.

— Сюда, ваше величество, сюда! — семенил рядом смотритель замка.

И они уходили все дальше от дневного света, в сырое и холодное подземелье. Аламар хмыкнул. А ведь Ксеона содержали в куда более приятных условиях. Мог бы быть милостив к брату, ведь Шедар не сделал ему ничего плохого. С другой стороны, холод и сырость — лучшие друзья болезни. Узники замка Энц долго на этом свете не задерживались.

Наконец грохнул ржавый засов, и Аламар, затаив дыхание, ступил в камеру, в кромешную тьму. Рявкнул:

— Все вон! Кроме тебя.

И едва успел схватить за локоть Данивьен, которая тоже потянулась к выходу.

— Сейчас-сейчас, — проквакал смотритель, — вот, ваше величество, возьмите магкристалл. Вы приказали держать преступника… гхм, вашего брата, в полной темноте…

«Чтобы помер быстрее», — про себя подумал Аламар и невольно скрипнул зубами.

Все же это было правильно, не оставлять Ксеона на троне. И не потому, что Рехши слишком хорошее королевство для такого короля. Просто король чересчур уж ублюдок.

«Чересчур», — повторил Аламар, наблюдая за тем, как тусклый свет активированного магкристалла разгоняет темноту.

Позади ойкнула Дани, да оно и понятно — зрелище не для женских глаз.

— Пошел вон, — зло повторил Аламар. И, дождавшись, когда смотритель покинет камеру, быстро подошел к Шедару.

Принц сидел в углу, закрывая руками глаза от света. Железные оковы были и на руках, и на ногах, цепи тянулись к вбитым в стену крюкам. На принце совершенно не было теплой одежды, как забрали его из дворца — в нарядном сюртуке, батистовой сорочке и щегольских туфлях — так он и томился в заключении. И глядя на тонкие дрожащие пальцы юноши, которыми он прикрывал от света глаза, Аламар испытал такой прилив бешенства, что, казалось еще чуть-чуть — и разнесет этот замок по камешкам.

«Значит, решил все-таки уморить. Сам убить не решился, а, Ксеон? Отдал холоду, и тьме, и болезни… человек не живет долго в полном мраке, и тебе это хорошо известно».

— Ваше высочество, — нерешительно пробормотал он, опускаясь на колени рядом с принцем.

Парень вздрогнул всем телом и совсем по-детски всхлипнул. Медленно отвел руку от слезящихся воспаленных глаз и в ужасе уставился на личину Ксеона.

— Ты, — слабо прошептал Шедар, — братик… за что ты со мной так? Я ведь сделал все, что ты хотел… Все! И ты обещал мне…