Ведьма в шоколаде

Лихорадочно вспоминала, что я умею. Получалось, что ничего. Надо было заколдовать торт-котелок и убегать прямо в нем. Вот бы народ повеселился: бежит по улице шоколадный котел, а в нем сидит девица в ведьминской шляпе и понукает. Зато точно никто бы не пристал.

— Ребята, я таких, как вы, десятками даже в студенчестве укладывал. Не искушайте судьбу.

И почему-то поверила — уложит. Никогда не видела Дрэвиса таким серьезным, но сейчас была жуть как благодарна.

Лучше пусть он меня убивает, чем они. Кстати, наверняка же Фолкрит должен сдать меня после отработки в целости и сохранности. Но мне жуть как не хотелось смотреть на эту драку. Поэтому вредная ведьма во мне вдруг громко произнесла (и сама, надо сказать, удивилась):

— Пойду позову стражу!

Парней как ветром сдуло, я не успела и нескольких шагов сделать. Стража периодически патрулировала улицы, найти ее представителя не составило бы труда. И одно дело вляпаться в драку в темном переулке, а другое — заиметь обвинения не пойми в чем.

— Кексик, вот зачем ты лезешь?

— В смысле? Я нас спасала!

— Ты меня опозорила. Мужчины не жалуются страже.

— Ну так вы и не жаловались. Жаловалась я.

Дрэвис закатил глаза. Он вцепился в мое запястье и буквально силой потащил обратно на освещенную улицу. И по ней зашагал к «Ведьме в шоколаде».

— Знаешь, вот есть домашние хозяйки — девушки, которые ведут быт и следят за детьми. А ты дикая хозяйка! Не только быт не ведешь, но и все вокруг разрушаешь!

— Я ничего не разрушала. Я вам торт сделала!

— И не удержалась от гадости, да? Полегчало?

— Нет! Еще бы с удовольствием напакостила, да идеи кончились!

— Так, а зачем стражу звала? Надо было отправиться развлекаться в той чудной компании. Ты же этого добивалась, приехав в торте полуголой.

— Что-о-о?! — это слово именно в такой интонации, похоже, становилось моим самым употребляемым.

— А что? — притворно удивился Фолкрит. — Я думал, ты благовоспитанная ведьма. А благовоспитанные ведьмы в откровенных платьях в тортах не разъезжают.

— А это был благовоспитанный торт!

— Я заметил.

Некоторое время мы шли молча. Вернее, шел Фолкрит, а я за ним практически неслась. Разъяренный мужчина совершенно не сопоставлял скорости. Вот все же прав был Крин — о моем возвращении он узнает по воплям хозяина.

В платье ночью было прохладно. Лето, хоть и вступило в законные права, не торопилось становиться жарким. С утра и ночами стояла такая погода, что хоть в шубу кутайся, а плащ, как назло, остался в ресторане.

— Да пустите вы меня! — с трудом вырвала конечность из захвата Фолкрита. — Никуда я не сбегу!

— Один раз попыталась, на второй веры нет.

И снова в меня вцепился.

— Да я живу у вас в лавке, куда мне деваться-то, на улице, что ли, спать?

— Для человека, который живет в моей лавке, ты слишком распоясалась. Надо было взяться за твое воспитание раньше.

Очень захотелось его стукнуть. Вот прямо взять и чем-нибудь тяжелым по белобрысой головушке дать. А потом жалеть, супчиками отпаивать и заодно вбивать прописную истину: не надо воспитывать ведьм, они и так слишком воспитанные — законодательство все ж обязывает.

Мы не дошли буквально пару сотен метров — я запнулась о выступивший камень и подвернула ногу. Пришлось Дрэвису остановиться. Я с невольно выступившими слезами на глазах потирала лодыжку.

— Что? — с глухим раздражением поинтересовался Фолкрит.

— Бо-о-ольно! — жалобно протянула я. — Подумала и добавила: — А еще холодно.

— Ты бы еще откровеннее платье нацепила.

— Да что вы к моему платью-то привязались! Захотела и надела. Я ваш сотрудник, а не собственность! Что хочу, то ношу!

— Разумеется, если цель — чтобы на тебя все пялились.

— А вам какое дело, кто на меня пялится? Я девушка незамужняя, не обремененная долгом перед родом. Свободная ведьма, открытая для новых знакомств.

— Открытая, значит?

Он опасно приблизился. Но я не дрогнула. Нутром чуяла — отступать нельзя, засчитают за поражение.

— Более чем.

— Так а чего же ты меня не соблазняешь? Я ведь куда привлекательнее всех, кто тебе доступен.

— Это вам Сара сказала? — фыркнула я. — Не слушайте ее, у нее черный пояс по вранью.

Теперь мы стояли настолько близко, что я чувствовала тепло, исходящее от мужчины. И невольно тянулась поближе, так как уже основательно замерзла. Фолкрит вдруг снял пиджак и накинул мне на плечи, отчего я чуть не замурчала — пиджак был теплый и большой. Сразу стало тепло и почти хорошо.

— Значит, то, что ты сегодня сделала, для тебя норма? Может, повторишь на бис исключительно для меня?

— Все в рамках трудовых обязанностей.

— Мы можем договориться и расширить их.

— За кого вы меня принимаете?

В следующий момент меня вдруг поцеловали.

Мягко, настойчиво и очень горячо, обжигая губы, мешая дышать. Я никогда еще не целовалась, замерла, шокированная, растерянная. А Дрэвис с каждой секундой заставлял словно падать куда-то, где нет ничего, кроме нового и ошеломляющего касания чужих губ. Чужих и в то же время очень желанных.