Ведьмин клад

– А ты, гражданочка, не командуй! – насупился председатель. – Раскомандовалась тут, понимаешь! – Он взял из рук милиционера папку, аккуратно развязал тесемки, а потом сказал: – Значицца так, та, чью фамилию я сейчас называю, встает, чтобы я ее видел, и слушает меня очень внимательно, по два раза повторять никому не буду. Уяснили, гражданочки ссыльные?

По комнате прокатился нетерпеливый ропот.

– Уяснили! – кивнул Евсей Петрович и открыл папку.

Перекличка уже подходила к концу, а Валентинина фамилия до сих пор не прозвучала. Не то чтобы ее этот факт очень расстроил, просто странно, что Марусову и Мусину председатель назвал, а ее, Мыкалову, пропустил.

– Мыкалова Валентина Ивановна? – председатель оторвал взгляд от бумаг, всмотрелся в лица сидящих перед ним женщин.

– Я здесь! – Валентина вскинула руку, привлекая к себе внимание.

Несколько мгновений Евсей Петрович разглядывал ее с какой‑то непонятной пристальностью, а потом сказал:

– А тебе, красавица, места‑то и не хватило. Видать, придется мне тебя к себе на постой брать.

– Повезло, – уже знакомая женщина бо льно ткнула Валентину в бок, – сам председатель тебя красавицей назвал. Видать, на лесоповал не погонит, работенку какую потеплее сыщет, – она растянула тонкие г убы в щербатой ухмылке, и Валентине в

друг захотелось изо всех сил ударить ее по лицу.

– Ну все, бабоньки! – председатель захлопнул папку. – Сегодня обустраивайтесь на новом месте, отдыхайте, а завтра в восемь утра жду вас у сельсовета. И чтобы без опозданий! Здесь вам не курорт, – добавил он хмуро.

Собрание закончилось, и народ потянулся к выходу. Валентина не спешила, стояла у окна, силилась вспомнить те давние времена, от которых в памяти остались лишь обрывочные, хоть и очень яркие, картинки.

– Ну, здравствуй, Валюшка! – послышался над ухом председательский бас. – Не помнишь меня? – Евсей Петрович смотрел на нее сверху вниз, прятал в густых усах улыбку.

– Дядя Евсей? – картинки сложились в одну: жаркий летний день, она на плечах у рослого бородатого дяденьки, поет песенку про гусей, отгоняет сорванной веточкой комаров.

– Узнала, значит, – председатель кивнул. – А я вот тебя сразу не признал. Ты ж тогда еще пичужкой желторотой была, а теперь вон какая красавица. За что в наши края‑то? – он понизил голос до шепота.

– Как дочь врага народа, – Валентина пожала плечами.

– Это Иван Владимирович, значит, враг народа?

– Выходит, так.