Ведьмин вяз

Леон уронил лицо на руки и зашелся истерическим смехом.

– Да успокойся ты. Подумаешь, детективы его допросили. Не конец света. Тем более что они ушли.

– Вернутся еще.

– Возможно. И если ты не ляпнешь какую-нибудь несусветную глупость, снова уйдут.

Леон затих, потер ладонями лицо.

– Домой хочу, – сказал он. – Подвези меня.

– Чуть позже. – Сюзанна встала и отряхнула джинсы сзади. – Давай сперва посадим обратно кусты.

“Вернутся еще”, – сказал Леон, но детективы не возвращались, и я не знал, что думать. Я постоянно их ждал, внутренне готовясь в любую минуту услышать стук в дверь, а оттого никак не мог погрузиться в зеленую тишину нашего подводного мирка. Звуки в доме переменились, стали чище, громче, резче, словно стекла в окнах истончились, и теперь каждая птичья трель, порыв ветра или грохот соседского мусорного бака разносились по комнате так же явственно, как по улице, отчего я каждый раз вздрагивал – я снова дикой лошадью шарахался от каждого шума. Я приуныл и пару дней был уверен, что у меня испортился слух, а потом догадался: изменилась акустика сада, теперь все звуки проносятся без помех над широкой равниной грязи мимо того места, где некогда рос вяз.

Детективы не возвращались, но казалось, что они и не уходили. Мы повсюду подмечали их следы: сковородки на кухне стоят не в том порядке, одежда сложена не так, в шкафчике в ванной переставлены пузырьки. Словно к нам пробрался незваный гость – домовой ли прячется за плинтусом, чужак ли с запавшими глазами притаился на чердаке и, стоит нам заснуть, выбирается и бродит по дому, ест нашу пищу и моется в нашей ванне.

Три дня, четыре, пять. Ни Рафферти на пороге, ни телефонных звонков, ни даже репортажей в новостях. Журналисты переключились на другие темы, поток сообщений в группе выпускников на фейсбуке (“Что там такое случилось, я думал, он сбросился со скалы в Хоут-Хеде?..” – “Народ, имейте в виду, ко мне приходили детективы, уж не знаю, что и как, но они расспрашивали про Доминика…” – “Спи спокойно, дружище, никогда не забуду ту третью попытку в игре с Клонгоуз

[19], хорошие были времена…” – “А что за история с садом, где его нашли, чей это дом?”) иссяк, а может, обсуждение вышло за пределы интернета.

– Наверное, следствие зашло в тупик, – с надеждой сказал Леон. – Или как там у них называется. И дело отложили в долгий ящик.

– То есть забили на все, ты хочешь сказать, – поправил я. – Типа, слишком сложно, займемся чем-нибудь другим, что и правда можно раскрыть и выслужиться перед начальством.

– Или, – Сюзанна разрезала обертку на большом букете обтрепанных пунцовых ранункулюсов; мы были на кухне, Хьюго ушел подремать, – они хотят, чтобы все так думали.

– Умеешь утешить, – съязвил Леон.

– Я просто предположила. Не нравится – не слушай. – Она разложила цветы на столе. – Кто их принес?

– Какая-то дама в красной шляпе, – ответил я. – Джулия… Как-то-там.

– Джулиана Данн? Такая высокая, в черных кудрях? По-моему, у них с Хьюго был роман. Давно, мы еще были маленькие.

– Не было, – возразил Леон. Он сидел на столе, ел орехи из вазочки и стучал пяткой по дверце шкафчика. Меня так и подмывало попросить его перестать, но в таком настроении он наверняка сделал бы все назло.

– А вот и было. Как-то раз они вдрызг разругались – нам тогда было лет по четырнадцать, что ли, – то есть Хьюго, разумеется, не ругался, это же Хьюго, но голос повысил, а Джулиана вопила как резаная, потом вылетела из дома и хлопнула дверью. Так ссорятся только любовники. – Мне: – Помнишь?

– Нет, – сказал я, не особо поверив Сюзанне, на миг я даже заподозрил, что она специально меня морочит.

Сюзанна картинно вздохнула:

– Вечно ты. Клянусь, пройдет неделя – и ты забудешь о случившемся. В этом весь ты: все, что тебе не нравится, моментально выкидываешь из головы. Мы сидели в комнате Леона, а они были в прихожей. Мы выползли на лестничную площадку, чтобы подслушать, о чем они говорят. Потом Джулиана убежала, мы затаили дыхание, ждали, пока уйдет Хьюго, а он поднял на нас глаза, спросил: “Что, весело? Хватит с вас на сегодня?” – ушел на кухню и захлопнул дверь. А нам стало так стыдно, что мы весь вечер просидели наверху и поужинали шоколадкой, которую нашли у Леона. Неужели правда ничего не помнишь?

– Я – нет, – безразлично ответил Леон, роясь в вазочке с орехами.

– Что-то такое припоминаю, – признался я. Действительно, вся эта история показалась мне смутно знакомой: пыль из ковра на лестничной площадке щекочет ноздри, Сюзанна часто дышит возле самого моего уха, а потом мы втроем сидим на полу в комнате Леона и виновато переглядываемся. – Вроде было. Да.