Ведьмин жребий (СИ)

Кто-то тряс ее за плечо. Летиция разлепила веки, приподнимаясь на постели, и встретилась взглядом с ярко-зелеными глазами элле. Ульрика ободряюще улыбнулась, кивнула на спящего Ланна (не было похоже, что ему снится кошмар) и шепнула: 'Пойдем'. Девушка проследовала за элле в кухню, еще не до конца проснувшись, и когда Ульрика предложила замесить ей тесто для пирога, с минуту послушно мяла его руками, прежде чем возмутиться.

— Мужчинам нравится, когда им готовят завтрак, — мягко возразила Ульрика. — Неужели ты не знаешь?

Вчера Ульрика напрочь отказалась говорить с Летицией и оставила их с Ланном наедине на весь вечер, теперь же она обращалась с ней как с близким человеком. Я танцевала с элле, подумала Летиция, и для нее мы стали чем-то вроде сестер. Госпожа ди Рейз не знала, как на это реагировать. Элле готовила начинку для пирога, напевая под нос какую-то деревенскую песенку, заставив Летицию усомниться в словах Ланна. Разве стала бы женщина угождать мужчине, которого собиралась сожрать?

Летиция погрузилась в размышления, не замечая, что продолжает выполнять порученное ей дело, когда в кухню вошел Элиот. Вчера она была излишне возмущена его поведением, но теперь ей представился шанс разглядеть его как следует. Он чем-то походил на Коула — может, молодостью и детским простодушием, светившимся в его темных глазах, или смешными колечками волос на загорелой шее; только Элиот был выше ростом, крепче и лучше сложен. Он был в белой рубашке и темных брюках, подвернутых до колен, и расхаживал по дому босиком. Госпожа ди Рейз привыкла ловить на себе восхищенные взоры мужчин, но для Элиота, околдованного элле, Летиция не представляла никакого интереса.

— Доброе утро, — чуть смущенно поздоровался он.

Затем подошел к Ульрике и поцеловал ее в лоб.

Летиции сделалось неловко. Любезничать друг с другом надо при закрытых дверях, угрюмо подумала она. От Ульрики не укрылось недовольство гостьи, и она, шепотом поручив Элиоту какую-то несложную работу, выставила его за дверь.

Утро выдалось сумрачным, солнце лишь изредка выглядывало из-за облаков, и в кухне царил полумрак. Ветер шевелил бледно-зеленые занавески на приоткрытом окне, громко чирикали воробьи, оккупировавшие скат крыши, подчас раздавался глухой, далекий стук — Элиот рубил дрова на заднем дворе. Летиция молчала, не представляя, о чем можно говорить с малознакомой девушкой. Когда элле, поблагодарив ее, забрала у нее миску с тестом, Летиция поспешила к выходу. В последний момент госпожа ди Рейз обеспокоилась незавидной судьбой Элиота и обернулась, стоя в дверях.

— Ланн сказал, что твой новый друг — айль.

— Кто? — подняла голову Ульрика.

— Ну, они благородные, в латах и все такое.

— Да, — подумав, ответила элле. — Наверное. Доспехи… он в них приехал. Какое это имеет значение?

Летиция помялась.

— Ты собираешься его… съесть?

В этот раз пауза была длиннее. На красивое лицо Ульрики легла тень печали.

— Мы их поглощаем, это так, — отозвалась она. — Это необходимо. Но они счастливы перед этим, — элле улыбнулась краем губ, — уверяю тебя, счастливейшие из людей. — Она уставилась в пол и тихо спросила: — Тебе по душе этот мальчик? Он тебе нужен? Я могу отдать его тебе. Если, конечно, ты согласна стать одной из нас.

Летиция отрицательно замотала головой, пятясь. Ей не хотелось оскорблять элле отказом, но уж слишком непривлекательным было предложение.

— Почему нет? — Ульрика вскинула глаза на Летицию, ее взгляд становился гипнотическим. — Элле не стареют и не умирают. Каждое утро мы танцуем на поляне, держась за руки. Это было прекрасно, так ведь?

Госпожа ди Рейз кивнула. Ульрика не давала ей уйти, взглядом приморозив к месту.

— Твоя красота увянет, тело одряхлеет, поседеют волосы, выпадут зубы. Ты станешь отвратительной, мерзкой старухой. С нами тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Почему нет? Моя милая юная ведьма, — проворковала элле, шагнув к Летиции и взяв ее за руку. Девушке стало холодно, ее кожа покрылась мурашками. — Среди нас еще не было ведьм.

— И не будет, — послышалось сзади.

Глаза элле погасли. Со вздохом Ульрика разжала пальцы, сомкнувшиеся на запястье Летиции, и вместе с тем ее отпустили цепи колдовства. Ланн обладал удивительным свойством появляться в нужный момент.

После этого происшествия Летиции кусок в горло не лез, хотя ульцескор позавтракал с явным аппетитом. Госпожа ди Рейз не сказала ему, что принимала участие в приготовлении пищи, но втайне испытывала гордость за то, что пирог удался. За столом к ним присоединился 'отец' Ульрики, смотревший на дочь с нескрываемым обожанием и при этом бывший явно не в себе. Он отвечал односложно и почти всегда невпопад, ничуть не интересуясь присутствием незнакомцев в стенах своего дома. Летиции было его жаль.