Ведьмин жребий (СИ)

Выслушав ее, Летиция согласно кивнула: то, чего так страстно желала Морвена, не представляло большой ценности для нее самой. Ланн заявил, что они вернутся утром, и вышел за дверь, так и не прикоснувшись к чаю, который приготовила хозяйка. Он ничуть не скрывал, что не доверяет Морвене. Она же привыкла к такому обращению и не слишком удивилась.

Недавние гости спустились с крыльца и зашагали вниз по каменистому холму, на котором стояла хижина Морвены. Ведьма дождалась, пока их шаги не затихнут вдали, а потом придирчиво осмотрела жилище. Ей следовало взять лекарства и порошки на случай, если ей станет дурно в пути, но походная сумка не должна быть слишком тяжелой, ведь тащить ее придется на своих хрупких плечах. Она не рассчитывала на Ланна, так как другие мужчины никогда не видели в Морвене существо слабого пола, нуждавшееся в помощи, — лишь невероятно тощую, непривлекательную девицу в свободной темной одежде с рукавами до колен.

В углу хижины Морвена обнаружила старое зеркало. Она настолько редко в него смотрелась, что в итоге совсем позабыла о его существовании. Отражающая поверхность была равномерно покрыта толстым слоем пыли, а через все зеркало шла косая трещина шириной в палец. Морвена протерла его рукавом. Летиция не снимала плащ при ней, но, будучи от природы наблюдательной, Морвена успела отметить, что госпожа ди Рейз достаточно стройна, и при этом ее тело не лишено соблазнительных округлостей. Теперь, сбросив балахон, Морвена с унынием и тоской смотрела на свое отражение. Запавшие глаза с полукругами теней под нижними веками едва заметно блестели, острый нос гордо задирался ввысь, а тонкие губы были настолько бледными, что при ярком дневном освещении практически сливались с цветом лица. Верхняя губа скрывала ряд мелких, как у зверька, зубов, нижнюю разделяла крошечная полоска, которая могла бы казаться привлекательной, будь уста Морвена чуть более яркими и заметными. Белые и легкие, как у старухи, волосы, обрамляли худое лицо.

Морвена сбросила нижнюю рубаху из некрашеного полотна, которую она носила под балахоном, и предстала перед зеркалом нагишом. Это тело с остро выступающими костями могло принадлежать мальчишке-подростку, но никак не девушке, которой давно перевалило за двадцать. Ни намека на грудь — только два маленьких розоватых соска. Четкие очертания ребер, выпирающих из-под кожи. Клочок светлых волос в низу живота, обрамляющих холодное лоно, в которое никто не захочет проникнуть. Бедра, лишенные мягкости линий, худые кривоватые ноги. Морвена потянулась к зеркалу и, едва не плача от жалости, погладила свое отражение. Схватив Морвену за руку, Летиция ничего не почувствовала, так как была слишком взволнована, а ведь у Морвены было то, что отличало ее от других женщин и людей вообще.

Она растопырила пальцы, разглядывая мягкие перепонки между фалангами. Эти шелковые паутинки, отсутствующие у людей, служили неизвестной цели. Мать бросила меня, подумала Морвена, потому что я была человеком только наполовину — или того меньше. Она посмотрела на птицу, чистившую перья перед сном.

— Что ты думаешь о небольшом путешествии, Харри?

Ворона глухо каркнула, не отвлекаясь от своего занятия. У Морвены болезненно сжалось сердце, на глаза навернулись слезы. У нее нет друзей и родных; никому нет дела до такого чудища, кроме этой птицы, бывшей ее постоянным собеседником.

Приступ меланхолии продолжался недолго — Морвена не позволила себе окончательно раскиснуть. Стоя перед зеркалом голышом, она успела покрыться гусиной кожей, поэтому как можно быстрее облачилась в рубаху и балахон и села перед очагом. Будучи слабой здоровьем, Морвена вполне могла умереть от обычной простуды.

Когда она согрелась, в окно уже заглядывала луна. Морвена нашла в груде тряпья подходящую сумку и принялась укладывать в нее зелья, порошки и пучки трав. За окном послышался далекий металлический скрежет и глухой стук копыт, с силой бивших об землю. Какое-то время Морвена не обращала внимания на эти звуки, справедливо полагая, что они не имеют к ней ни малейшего отношения, но лязг и топот неумолимо приближались. Потом экипаж остановился во дворе, и обоняния Морвены коснулся холодный, мертвый запах старого склепа. Секунду спустя раздался стук в дверь.

Морвена не ждала гостей. Человек, назвавшийся Ланном, сказал, что они явятся за ней утром. Она не собиралась открывать дверь ночным пришельцам, кем бы они ни были, но все-таки на мгновение почувствовала себя беззащитной и пожалела о том, что выгнала людей Гильдии. У них были с собой одеяла и меха, они вполне могли устроиться на полу. Потом ведьма упрекнула себя за прилив слабости. В памяти всплыли жестокие и, тем не менее, правдивые слова Ланна: 'У тебя есть что-то, что представляет какую-либо ценность?'

— Нет, — прошептала Морвена, отвечая на его слова. — У меня ничего нет.