Ведьмин жребий (СИ)

Ланн отклонился влево, белый луч царапнул его по щеке, но обжигающая боль, которую должен был ощутить ульцескор, осталась в нервных окончаниях, не добравшись до мозга. Ланн напрасно надеялся, что в цилиндре кончатся заряды. Этот поединок был неравным с начала и до конца — цилиндр действительно имел определенный запас, который мог исчерпаться, но в стенах Гильдии ружье накапливало энергию для выстрела практически бесконечно. Сзади цилиндр был открытым и постоянно втягивал в себя мельчайшие частицы колдовства, в изобилии кружившие в воздухе, какая-то доля секунды тратилась на обработку и концентрацию частиц в одной точке, а после этого ружье было готово к стрельбе.

— Тебе птичка на капюшон нагадила, — заявил Ланн и стер тоненькую струйку крови, сбегавшую по щеке. — И, похоже, не одна. Стряхни, пока никто не заметил.

Как только Шадрен чуть опустил ствол, сдерживая смех, Ланн метнул в него кинжал, мгновение назад висевший на поясе ульцескора. Движение было настолько быстрым и неожиданным, что экзалтор едва успел сориентироваться и отбить прикладом смертоносное лезвие, направленное ему в шею. Ланн не дал Шадрену перевести дух, и спустя секунду налетел на экзалтора, яростно размахивая клинком. Долгое время Шадрен мог лишь обороняться, и ему приходилось туго: удары сыпались на него один за другим. Не стоило надеяться, что воинственный запал противника иссякнет в ближайшее время.

Блокировав ружьем очередную атаку, Шадрен напрягся и со всей силы оттолкнул от себя ульцескора. Они с экзалтором были примерно одного роста, но тот весил раза в полтора больше, и Ланн едва не шлепнулся на задницу, чудом устояв на ногах. Шадрен, не теряя времени, отбросил в сторону ружье, откинул край плаща и вооружился мечом из прозрачного стекла с ромбовидным лезвием. Внутри клинок был полым, в нем теплился мутный красноватый свет. Одно прикосновение этого меча к голой коже могло вызвать потерю сознания, временный паралич или просто адскую боль, но экзалторы, как правило, не пускали его в ход. Клинок проявлял свои чудесные свойства по велению госпожи удачи, поэтому предпочтение отдавалось ружьям, действовавшим безотказно.

— Ты только что упустил свой единственный шанс, — сказал Ланн, указав на ружье. — В фехтовании мне не сыщешь равных. Воистину королевское мастерство.

— Да что ты? — игриво осведомился Шадрен. — Наверное, шутишь.

Поединок продолжался.

Теплая ладонь Шайны-Ламех легла на руку Летиции, вцепившуюся в поручень. Лоб и виски девушки были мокрыми от пота, ее чуть заметно трясло. Госпожа ди Рейз вздрогнула, как будто очнувшись от дурного сна, и перевела взгляд на Шайну.

— С ним будет все в порядке, — произнесла Шайна. — Это не битва до смерти.

— Спасибо. Кто-то должен был мне это сказать. — Летиция с шумом втянула воздух и попыталась расслабиться, но происходящее на арене не давало ей такой возможности. — Они притащили меня сюда, нарядив как куклу или ценный приз. Только бант забыли повязать.

— Эти вещички кажутся такими хрупкими, — отозвалась девочка, словно не расслышав ее слов. — Мечи, маски, плащи. Я могла бы сжечь это все, понимаешь? Превратить экзалторов в горящие факелы, а их снаряжение — в лужу с разводами черно-белого вещества. Сжечь, — мечтательно повторила Шайна, — дотла.

Ланн тем временем перешел в наступление. Шадрен слишком поздно понял, что не сможет дать ему отпор. Когда экзалтору казалось, что он уже приноровился к ударам ульцескора, Ланн делал внезапный стремительный выпад, обманное движение или просто бил противника ногами. Покрытый порезами и колотыми ранами, которые, впрочем, не были глубокими, Шадрен понемногу отступал, пока не ощутил за спиной холодный камень. Ланн прижал его к стене, словно девицу, с которой намеревался позабавиться.

— Сдавайся, — прошипел ульцескор.

На плаще экзалтора расползались темные пятна крови, и это придавало Ланну уверенности. Под своей одеждой этот человек был смертен, как и он сам.

Шадрен парировал хрустальным мечом очередную яростную атаку. Гарды клинков зацепились друг за друга. Ланн решил, что сможет вырвать оружие у противника, если тот на миг ослабит бдительность.

— Держу пари, — громко заявил он, — ты уже готов заплакать.

Экзалтор предугадал его маневр. Ланн дернул свой клинок вверх и не встретил сопротивления, так как Шадрен просто разжал пальцы. Хрустальный меч, ослепительно блеснув на солнце, упал наземь. В толпе послышались возбужденные крики, кто-то вскочил со своего места, раздались робкие хлопки. Анцель нахмурился, его руки, лежащие на подлокотниках кресла, сжались в кулаки.

Того, что произошло дальше, Ланн не ожидал. Со сверхъестественной быстротой Шадрен перехватил его запястье одной рукой, а второй врезал ульцескору под дых. Послышался тошнотворный хруст костей. 'Черный порошок' нейтрализовал боль, но не делал кости прочнее. Ланн отшатнулся и глотнул немного воздуха, а потом недоуменно уставился на сломанную руку, из которой медленно выскользнул клинок.