Ведьмина деревня

— Что это значит? — не поняла я.

— Пограничное время, — ответил Клюев-старший. — Для сильных магов, навьев и высших вурдалаков абсолютно равнозначное полночи.

Мне вдруг стало нехорошо. Так нехорошо, что дыхание перехватило, а сердце забилось часто-часто. Слава тут же обхватил меня руками и крепко прижал к себе.

— Надо срочно выяснить, кто такой этот Илья, — сказал он. — Люся, что еще ты о нем знаешь?

— Только то, что он учится в КГПУ, — тихо сказала я. — И все. Клавдия Константиновна обещала выяснить его более подробную биографию.

— Чудесно, — кивнул Николай Егорович. — Но надо ее поторопить. Я же попробую разузнать о нем из своих собственных источников.

Я глубоко вздохнула. Похоже, спокойная жизнь в Волховском подошла к концу.

* * *

В заозерном доме я пробыла до самого вечера.

После обсуждения плана наших ближайших действий Николай Егорович отправился беседовать с кем-то по телефону, а мы со Славой пошли готовить ужин.

Глядя на то, как ловко волховской некромаг разделывает мясо и шинкует лук, невольно сравнивала его со своим бывшим женихом. Вячеслав среди кастрюль и сковородок явно чувствовал себя свободно и уверенно, Игорь же появлялся на кухне исключительно для того, чтобы поесть. Вершиной его кулинарного мастерства был кофе — данный напиток он варил божественно. Собственно, на этом поварские способности моего бывшего возлюбленного заканчивались, ибо даже картошку он чистил так, что от нее мало что оставалось. А в редкие минуты вдохновения, когда у Игоря возникало желание помочь с приготовлением обеда или ужина, воцарялся такой хаос, что лично мне уже никакой помощи не хотелось.

Со Славой же кухонного взаимопонимания мы достигли сразу: решили, что именно будем готовить, быстро распределили обязанности и приступили к их выполнению, не толкаясь и ничуть друг другу не мешая. Несколько раз я отвлекалась от дела и украдкой любовалась точными движениями своего некромага — красивый мужчина, занятый приготовлением еды, всегда чертовски привлекателен.

— Слава, — в какой-то момент спросила я, — почему твой папа сказал, что от меня у него слепит глаза?

— Потому что ты сияешь, — ответил чародей, отправляя мясо на разогретую сковороду. — Твоя аура светится серебристыми огоньками.

— И что это значит?

— То, что ты хороший человек, — улыбнулся Вячеслав. — А еще молодая светлая волшебница. Нам, магам смерти, это видно особенно хорошо.

— А другие волшебники тоже сияют?

— Да, но по-разному. С возрастом свет становится тусклее и приобретает оттенок. Местные оборотни, например, светятся коричневым цветом, маги земли — зеленоватым, целители — солнечно-желтым. Думаю, твое энергополе с годами тоже немного пожелтеет.

— А какого цвета аура у тебя?

— Дымчато-серая. У нежити, к слову, она черная, как ночь.

— У нежити есть аура?

— Конечно. Причем, чем сильнее перерожденная сущность, тем светлее цвет ее энергетического поля. Он по-прежнему остается черным, однако оттенок может варьироваться от смоляного до темно-серого. Поэтому некоторые острословы считают, что маги смерти — это одна из разновидностей мертвушек.

Слава усмехнулся.

— По-моему, это не смешно, — нахмурилась я.

Он равнодушно пожал плечами.

Я же отошла от разделочного стола и, повинуясь внезапному порыву, крепко обняла его за талию. Слава повернулся и обнял меня в ответ.

— Люда, у меня отвратительная репутация, — тихо сказал он.

— Я знаю.

— Люди, с которыми я работаю, считают меня мрачным замкнутым типом, который вечно всем недоволен.

— Это их дело.

— А еще я не люблю кошек и обожаю салаты с жирным майонезом.

— Ты надеешься, что я испугаюсь и убегу?

— Нет, я просто предупреждаю о том, с чем тебе придется столкнуться. Потому что я сам тебя уже никуда не отпущу.

— Не отпускай, — согласилась я. — Мне с тобой тепло и очень спокойно.

Слава мягко приподнял мой подбородок и нежно коснулся губами губ. Я потянулась ему навстречу, и легкая ласка превратилась в долгий сладкий поцелуй.

— Я так понимаю, ужинать мы сегодня не будем.

Мы неохотно оторвались друг от друга, повернули головы и встретились с насмешливым взглядом Клюева-старшего.

— Мясо подгорит, — заметил он.

Слава хмыкнул и потянулся за лопаткой, чтобы перевернуть поджарившиеся ароматные куски на другую сторону.

— Не трудись, — остановил его отец. — Я, пожалуй, займусь ими сам. А вы двое лучше накройте на стол, — он улыбнулся и по-мальчишески подмигнул, — только тарелки не забудьте.

…Ужин прошел в непринужденной домашней обстановке. Николай Егорович, получив разрешение обращаться ко мне на ты, с деликатным интересом расспрашивал о моей работе, увлечениях, интересах и родственниках. Ответы явно приходились ему по душе, потому как с каждой минутой его настроение становилось все лучше и лучше. О нежити за столом принципиально не говорили, и мне это очень нравилось: мой отец тоже всегда считал, что обсуждать во время семейных трапез рабочие проблемы — дурной тон.

Когда же Слава поставил перед нами чашки со свежезаваренным чаем, я все-таки решила вспомнить о наших баранах.

— Вы сегодня снова пойдете в лес?

— Конечно пойдем, — кивнул Николай Егорович.