Ведьмина тайна

– То есть ты в состоянии прямо сейчас сесть за стол, взять блокнот и восстановить утраченное? – он присел на корточки рядом со мной.

Я снова мысленно перебрала рисунки, но теперь они не «перелистывались». Сначала они выстроились в ряд, как вырванные из блокнота страницы, а потом… поменялись местами. И вместо разрозненных страниц я увидела цельную картину. Ну конечно… «Рисунки помогут. И тогда всё сложится», – указала Лана.

– Мне не нужен блокнот, – объявила я, подскакивая. – Мне нужен лист формата а-один. И краски. И кисти.

– Добуду, – пообещал Бахтияр коротко. – Оставайся здесь, – и ушёл.

Тихо хлопнула входная дверь. Я невольно вздрогнула и съёжилась на табуретке. С минуту просидела, тупо глядя перед собой, переваривая и усваивая последнюю внезапность. Закрывала глаза, видела картину и понимала. Рисунки, кровь… знания. «Мальчик» может оказаться в могильнике с минуты на минуту. Если мы не хотим проблем, то надо идти сейчас. Как можно скорее сделать этот проклятый портал… и в омут с головой.

«Артефакты заряжают носителя знаний, а дальше – нужная кровь и…» – писала в заметках Гульнара. И дай бог, чтобы мне удалось повторно «зарядить» рисунки, чтобы они сработали так, как предполагала знакомая ведьма Марьяны.

Однако меня мучило подозрение. Их ведь не так много – тех, кто знал, где что лежит, что всё готово… И ещё меньше – тех, кто смог бы сладить с «кошкой», да так быстро. Сколько я пробыла у заклинателя? Час от силы. И за это время всё успеть? Я ведь не ощущала за собой никакой слежки, да и окружающие вели себя так, будто никого наблюдающего нет – говорили прямо, обсуждали открыто, не таились…

Так был ли «мальчик»? Или была просто… ведьма, которая решила, что в могильнике никто из нас появляться не должен?

Мне очень не хотелось подозревать Марьяну, но на неё указывало многое. Она ушла вчера утром и больше не появлялась, зачем-то забрав пса. Она всё знала. Она способна справиться с духом «кошки». И плющ, который постоянно вертелся рядом со мной, наверняка держал её в курсе. Ей нужно попасть в могильник вперёд других – чтобы разобраться с Гульнарой и «наставницей» проклятой без свидетелей. И Марьяна – это «ведьма на середине», средняя сестра. И у неё есть важнейший ингредиент – кровь, живая и добровольная. Собственная.

Но в то, что сводная тётка – та самая отступница, я верить не хотела. И Гульнару отдавать её на растерзание – тоже. Может, это их с братом последний шанс повидаться. Может, у заклинателя, с его-то опытом общения с различной нечистью, получится помочь сестре… вернуться. Мы ведь до сих пор не знаем точно, зачем она это сделала. И, да, презумпцию невиновности ещё никто не отменял. И Марьяны это тоже касается.

Всё окончательно прояснится там, где началось. В могильнике.

С этими мыслями я встала и начала готовиться к самой сумасшедшей в своей жизни авантюре. Прежде оными считались отъезд из дома, попытка создать семью, работа в «ЭкзоТерре»… Но портал и могильник не сравнятся ни с чем. И я должна его открыть. И попасть туда. Меня посетило то, что сводная тётка назвала «нутром чую».

…потому что тропа – это не письма. Тропа – это я. Артефакты ведь заряжают носителя знаний. И хватит ли, чтобы избавиться от их вредоносного влияния и «компаса», простого «разрядиться», то бишь закончить дело – прийти в могильник, встретиться с Гульнарой и помочь ей выбраться с помощью всё того же «солнышка»?..

Пока Бахтияр добывал заказанное, я сложа руки не сидела. Сначала заставила себя поесть – лишние силы лишними не бывают. А потом, подняв диван, под которым в бельевых ящиках хранилась несезонная одежда, я подобрала необходимое – старые джинсы, свитер, кроссовки и, само собой, шарф. В пыли задыхаться не собираюсь. Бояться – тоже. А лучший способ борьбы со страхом – это творчество. И хорошее, полезное дело.

А вот остаться без телефона – это неприятно. Вспоминая о Марьяне, я неосознанно искала сотовый, не находила и ощущала острую ломку. Позвонить, позвонить, позвонить… Но утолить её было нечем, кроме как полезным отвлечением. Мысли об одеяле и «перебояться» иногда возникали, но сразу теряли актуальность. От того, чем могла проклясть меня Гульнара, одеяло не спасёт. И, боюсь, спасти может лишь одна конкретная ведьма.

Переодевшись и собрав волосы в хвост, я нашла на кухне ненужную банку, налила туда воды и, опять подчиняясь «нутру», опустила в воду цепочку-«солнышко». Амулет, что характерно, ко дну не пошёл, змеёй замерев посередине, а вода заискрила золотом, словно её коснулись солнечные лучи. И банка нагрелась.

Тихо хлопнула входная дверь, и послышались шлепки сброшенной обуви. Я достала из ящика комода несколько старых книг и обустроилась на полу. Бахтияр при виде меня аж споткнулся.

– Не пойдёшь, – догадался он сходу.

– Бумагу давай, – отмахнулась я, – и Марьяне позвони.

– Звонил, – заклинатель тоже сел на пол, – сказала, примчится. Как только – так сразу.

И у меня внутри со вздохом развязался тугой узел напряжения и подозрения. Один из – но самый важный. Она не… Слава богу, не она…