Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века

По сигналу к императору подлетел охранник на небольшом круге. Государь пристегнулся к поручню и, прощально кивнув Фоме, взмыл над городом. Он не заметил, как от его мундира отвалилась маленькая металлическая пылинка. Но она упала не вниз, а в руку пожилого туриста с длинными седыми усами, сидевшего на смотровой площадке Исакия. Послушав запись, он поиграл морщинками на переносице и произнес то ли под нос, то ли в микрофон: «Не так уж гол этот король. А Фоме нужно показать Ольгу. И поскорее».

Вторжение

22 июля.

Венеция.

Артем, Марина.

«Два смерча — войны и революции — позволяют массам людей выйти из накатанной колеи их животного существования. Эти явления природы — близкие родственники, которые попеременно выступают друг для друга в качестве курицы и яйца. Благонамеренному современнику они часто представляются одним и тем же — коллективным умопомешательством. Но можно ли назвать умственно здоровым человека, который изо дня в день катится по неизменной колее, как тихая скотинка, или сидит в виртуальном шлеме, подобно растению? Революции и войны заставляют человека вспомнить о том, что он Человек. Одна беда — война тут же превращает его в кусок мяса…»

Артем дочитывал эти строчки на Пьяцца Сан-Марко — туристическом центре Венеции. Это было единственное место в городе, где можно было припарковать автолет. Над заливом висел огромный летающий ресторан, изрядно портивший картину. Но что делать, если миллионам туристов сразу по прибытии в город нужно плотно подкрепиться, чтобы потом уже спокойно кататься по каналам. Большинство посетителей города так и застревало в этом предбаннике города, наслаждаясь его видами в виртуальном кафе и поглощая искусственную белковую массу. Артема всегда удивляло, зачем нужно было преодолевать какое-то расстояние, чтобы потом убивать время на зрелище, вполне доступное в любой точке Земли. Но в наше время имиджей важно не насладиться контактом с вечным, а иметь право сказать: «Да, был я в этой Венеции…»

Артем воспротивился Марининому стремлению посетить этот турцентр. Он знал небольшое кафе для своих. Там было дешевле и кормили только членов сообщества духовных общин и их друзей. Артема внесли в соответствующую базу данных в Граде, и теперь он был своим в этой субкультуре. А в наше время принадлежность к еще одной субкультуре лишней не бывает — это и доступ к информации, и коробочка с аппетитно пахнущей белковой массой.

Артем не любил главную площадь Венеции. Она представляла некое экстерриториальное образование в городе, базу умирающей глобальной цивилизации, пульс которой еще теплился в туристических центрах. К сожалению, и сама Венеция была уже не та, что во времена его детства. Но все же эта игрушка человеческой фантазии пока сохраняла запах прошлого под своим бронированным колпаком, защищавшим старые здания от поднявшихся вод Средиземного моря и его ядовитых испарений.

Венеция была хороша еще и тем, что здесь можно было легко обнаружить слежку. Следить за ним со спутника они здесь не могли из-за колпака. А на извилистых уличках шпик должен был следовать за объектом в непосредственной близости. И тем обнаружить себя. Если шпионит не Марина.

Глядя на опоры гигантского колпака, Марина вывела Артема из шпионского мира рассуждением в духе нового поколения: «Слушай, а может быть, это все не Венеция, а муляж. И наш автолет, и космодромы — все муляжи. И мы просто переходим из одной видеоигрушки в другую, а виртуальные эффекты обеспечивают иллюзию перемещений по планете. Я видела такую игру в Лунапарке в Новгороде». Может, она и права. Но если все эти толпы туристов с одуревшими лицами толкутся на одном пятачке суперлунапарка, то режиссер его просто гений. Или этот гений еще не родился, а замысел уже живет? Или уже родился, но пока без замысла?