Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ)

— Ты что делаешь? — взвилась я, забыв и грусть, и тоску.

— Вот сейчас тебе полпальца оттяпает, тогда узнаешь, как чужие-то гримуары трогать! — я скорее откинула руку его. А то ведь очнется, негодница, да как примется за старое.

Вон, отряхивается, довольная. Слезы мои ей впрок пошли.

— Ах-х, — закудахтала книжица. — Какой приятный молодой человек, — и она игриво зашуршала страницами.

— Вот, Ведянка. Учись! Красивой назвал, не то, что ты. Слова доброго от тебя не дождешься, — недовольно пробурчал гримуар и тут же спохватился.

— Ох, ну что же мы все обо мне да обо мне. Ведяна, познакомь меня с юношей, — вдруг заявила заядлая отшельница и даже пристукнула по столу тяжелой тисненой обложкой.

Я даже глаза вытаращила. Познакомь ее! Это что-то новенькое. Недоверчиво посмотрела:

— Лаврика, с тобой?! Чегой это ради-то? Или ты не семейный наш гримуар?

— Вот выдумала еще чего на старости-то лет.

— А вот про года мои не надо тут напоминать, — щелкнула она серебряными застежками.

— Доброе-то слово любому приятно, Ведянка!

Да уж. Видно, давно ей комплиментов никто не говорил.

Да и кому бы. Так, в подпространственном хранилище-то ей одиноко, наверное.

Я-то вот \ думала, что она там всегда спит.

А выходит, что скучает и даже тоскует.

Постойте-ка. Да это ж двоюродная тетка Алексина сейчас проснулась.

Ойй. Точно, она.

Бабуля говорила, знатная была ведьма, да только больно горячая.

Сердце большое да любвеобильное имела. Что-то там про парней еще было, но тогда бабуля невнятно пробормотала и даже гневно глазами сверкнула.

— А можно с ней познакомиться?! — Лаврик, который так незаметно проник в комнату, умоляюще посмотрел на меня.

Ну, это ни в какие ворота-то. И где Рыська? Тут среди бела дня посторонние подходят, к книге родовой руки тянут, а фамильяра и след простыл.

Вот сегодня денек…

— Нет! Нельзя, — я вдруг разозлилась. Тут сидишь, узнаешь тайны семейные. Век бы их не знать-то. А всякие разные Лаврики под руку лезут.

— Ах так! — рассвирепела и книжица. — Тогда вот сиди и жди совершеннолетия! Дальше ни к одной странице не подпущу, — и высунула глаз свой, кровью налитый.

Лаврик вон, даже отшатнулся. Умеет напугать она, тут не отнимешь.

Еще и грозится, видишь ли! Да не нужны мне эти тайны, даром не нужны.

И того, что узнала, довольно мне. Нет. Не останусь я тут, в Боевой Академии-то. Нечего мне тут делать. Не хочу больше его видеть, ректора. Но вот один раз, последний, придется.

Я нахмурилась, вздохнула и захлопнула книжицу. И даже ее “Да погоди, погоди ты, Ведянка! Шуток не понимаешь, ведьмочка”, меня не тронула. Понимаю я шутки. Да только не до них мне сейчас.

Надо идти к ректору. Надо. Буду требовать, чтобы отправил меня к госпоже Кряжской. Вдруг получится?

— А ты чего пришел-то, Лаврик? — не ласково спросила я.

Парнишка сразу как-то сник. Посмотрел на поблескивающий защелками гримуар и протянул мне витой кожаный шнурок.

Глава 36

— Так вот, браслет новый тебе принес, — сказал Лаврик. Держи, растеряшка. Магистр Симеон просил передать. Взамен потеряных. Сказал, тебе такой в самый раз будет.

Я взяла шнурок и обернула вокруг запястья. Красивый такой. На змейку чем-то похож. Уж как я не люблю змеек-то, а тут…

Вот прям как родной он. Настоящий мой браслет.

Вытянула руку, полюбовалась. Витой, старинный шнурок. И такое тепло от него вдруг пошло-то, будто бабуля мягкими своими руками обняла. И сердечко мое, бедное, страдающее сердечко стало таять. Вот как тает снег, когда берешь его в руки. Пушистый, легкий и ослепительно белый.

Сразу вспомнился лес наш. Зима, тихонько поскрипывает под ногами утоптанная тропинка.

День солнечный, морозный. И откуда ни возьмись — вдруг снег! Крупные, кружевные снежинки кружатся и падают мне на раскрасневшееся от мороза лицо.

Как же хорошо-то…

“Смотри, Ведянушка, — говорит бабуля и поднимает глаза к небу, — и запоминай. Знай, когда такой вот снег идет и солнце светит — это знак.”

Помню, я аж вздрогнула. Потому что знаков у бабули было много, и все как-то больше не к добру.

То к засухе, то к потопу, а то и к пожару.

Улыбнулась она тогда, обняла меня и поцеловала в щечку красную:

“Не бойся, Ведянка. Этот знак — он всегда к добру. Значит, Светлая мать скоро явит свою милость. Пошлет нам с тобой настоящее чудо”.

Ойй… Чудо это хорошо. Правда, вот сколько мы жили с бабулей, а особых чудес не видели.

“Может, такой снег просто еще никогда не шел?” — подумала я и согласно кивнула.

Хотя хорошо мы жили с бабулей и без всяких чудес.

Я вздохнула.

Вот как странно получается-то. И правда, такого дня, как тогда, я больше и не помню.

А чуда никакого не случилось. Жалко.

Ну не считать же чудом тот случай, когда я со страху сожгла дикого кабана?

— Ведяна, Ведя-ан! — как сквозь толщу снега пробился ко мне чей-то голос. Я вздрогнула и открыла глаза.

Надо мной стоял Лаврик и тряс меня за плечо.

— Что тебе опять, Лаврик? — устало сказала я. И правда, устала. Будто вот все пять кругов магистра Левия пробежала-то.

— Ничего! — неожиданно буркнул парнишка. — Я, если хочешь знать, за тебя волновался. Вот!