Ведьмочка для ректора Боевой Академии (СИ)

А все Рыська. Удрал без предупреждения. Тоже странное дело-то. Иль случилось у них что?

Я тоскливо посмотрела на книжицу, на Лаврика и сказала:

— Спасибо, Лаврик, что принес мне допуск-то. Сейчас куда, к себе в библиотеку пойдешь?

Парнишка приуныл, но кивнул:

— Ага, туда. Работы там много. У нас знаешь какой фонд книжный? — он даже приосанился. — Тысячами штук исчисляется!

— Порядочно, — уважительно сказала я.

— Не то слово! Да у нас там редчайшие экземпляры имеются. Такие, что и в королевской библиотеке нет, между прочим.

Много чего есть, а вот такой книжицы, что у тебя — нету, — вздохнул Лаврик.

Надо же, какой он увлеченный-то работник. Повезло с ним Академии.

— А потому и нет, — я хмыкнула, — это ведь гримуар. Родовая книга ведьминская. У каждого рода своя имеется.

— Да знаю я, — отмахнулся Лаврик и с тоской посмотрел на книжицу.

— Вот такие гримуары, как твоя книжица, хранились при факультете Зельеварения. Ректор говорил. А когда там все пришло в запустение, одним часом, представь, Ведяна!

Лаврик махнул рукой и широко раскрыл глаза.

— Да, одним махом. Так магистр Сатвал сказал, от него я тоже слышал. Вот прямо сразу исчезли все гримуары. Жалко очень.

— И правильно, что исчезли — нахмурилась я. — Потому что нечего чужаками совать свой нос в родовые ведьминские книги. Да и не пропали они вовсе, вот что я тебе скажу.

Фамильяры их скрыли в свои хранилища.

Ойй.

Вот что я сейчас ляпнула-то? Зачем ему, этому юному библиотекарю, знать про хранилища? Про это вообще никому знать не надо!

— Да ты что-о, — Лаврик чуть рот не открыл. — Значит, вовсе не сгорели они синим пламенем, про которое говорил магистр.

— Синим пламенем? — я прищурилась. Синее пламя… А ведь я слышала об этом пламени-то. И уж если там и правда бабуля моя замешана…

— Одним часом, говоришь, пришло в запустение? — переспросила я.

— Одним, ага! — Лаврик даже подпрыгнул от возбуждения. Ну, лишь бы к книжице не подходил, а так пусть его, хоть бы и бегал вокруг.

Ну, если одним часом и синее пламя… Тогда я вообще удивляюсь, как от факультета Зельеварения хоть что-то осталось-то. Я нежно прикоснулась к витому шнурку на своем запястье и прислушалась. Оттуда он, шнурок этот, точно. И часть, малюсенькая такая, часть бабулиной ауры на нем. Отпечаток, не больше.

Значит, бабуля была в ярости. Ведь применила заклинание опустошения. Неожиданно мне стало холодно и кожа покрылась мурашками.

Вот и понятно теперь, почему мы в лесах-то жили.

Ведь за такое в ковене могли и дар запечатать, ведьминский.

Почему ж она так поступила-то… Бросила тут все. Домик свой с огородиком. Факультет вон с землей сравняла.

Я вздохнула. Сильная у меня бабуля ведьма, ох какая сильная была.

А раз так поступила, значит, и поделом им всем!

Вот только узнать бы кому им. А то толком все одно ничего не понятно. Что мама моя была истинной ректора, это я поняла. Сердце болит от этого, сильно болит-то. И злюсь на Сандра за это сильно.

Да только не поняла я, почему они не поженились тогда, раз истинные?

Бабуля в книжице как-то странно написала, что, мол, Сандр отказался. Да что бы от истинной-то отказывался маг, это дело неслыханное.

А потом вот меня истинной, дочку-то ее, называет. Это как так-то? Истинность по наследству ведь не передается.

Или передается? Плохо быть недоученной ведьмочкой, ой как плохо.

Я-то никогда не слышала о таком. Но…раз я истинная, он вот…тоже истинный.

Значит, бывает так?

И где мама моя сейчас? А отец? Ведь у меня же был отец… Кто он? Где?

Голова вдруг потяжелела, в висках закололо.

Глава 38

— Так, Лаврик. Твоя библиотека тебя ждет, — сурово сказала я. А попробуй с ним по другому-то. Ведь прилип к книжице, так и поглядывает на стол. Уходить совсем не хочет. Ну что с ним поделаешь. И вообще, как-то все не вовремя.

Вот явится Рыська, я ему задам!

— Ш-шо-о, — раздалось недовольное шипение. Ага! Явился, гулена. Я принюхалась. Вот что теперь делать мне?

Ведь фамильяр сейчас вряд ли сможет книжицу восвояси отправить.

Нет, отправить-то он отправит. Вот только куда она попадет?

Да что сегодня за день-то такой, а? Светлая мать…

— Ш-шо…Ш-шо ты, Вед-дянка гримуар-ром рас-скидываеш-шься, гор-ре м-мое-е, — Рыська наконец проявился целиком.

Ну, точно. Праздновали они там всем советом, да как следует.

— Молчи уж, Рыська, — буркнула я. Научена горьким опытом, ага. Совестить да выговаривать, когда он в таком вот состоянии это ни-ни.

Греха не оберешься. Вскинется, глаза выпучит и станет когтями драть пол. Потом, конечно, уснет. И исчезнет в своем подпространстве.

— М-молчи-и, — протянул Рыська и сверкнул глазами. — Да я, мош-шно сказать, сразу сюда. К тебе. Фсе-е брос-сил. Клан еш-шо празднует. А я с-сюда, к ведьмоч-чке с-своей, — едва закончил он и, закатив глаза, раскинулся на полу вверх брюшком.

— Ведяна, Ведян! — прошептал Лаврик и на цыпочках подскочил к захрапевшему Рыське.

— Ему что, плохо? Плохо ведь ему! — склонился над фамильяром и закашлялся.

— Хорошо ему, — вздохнула я. — А вот потом будет плохо!

— Говорила ж тебе, праздник у них большой. Отмечали хорошо, — покосилась на Лаврика. Парнишка уже отошел подальше от Рыськи.