Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

«Да ну, – сказал он, – я отлично знаю, что Смак был у тебя этим утром, и делайте что хотите, но за это ты получишь неделю страданий. Тебе будет так больно всю следующую неделю, что твое тело промучается и еще неделю после. Я буду доставать тебя так же, как Смак достает меня».

«Почему ты мстишь мне, а не Смаку?» – спросила она.

«Он слишком силен, и я не буду с ним связываться», – последовал ответ.

После непродолжительного молчания мисс Джоан обратилась к сестрам, которые также были в припадках: «Неужели вы не видите Кетча, который разговаривает со мной даже сейчас?» Они ответили, что нет.

«Возможно, он ушел, потому что и я его уже не вижу», – вздохнула она, а затем начала говорить с ними очень тихо, чтобы никто не слышал, и сообщила, что Смак посетил ее утром, когда она была в кровати, и сказал, что следующая неделя будет удивительно болезненной для нее, в чем он не сможет помочь: «Но сказал, что так побил Плука, что тот никогда больше не явится ко мне, а если когда-нибудь и явится, сказал, что убьет его. Еще сказал, если вы отправитесь в какой-нибудь дом друзей и останетесь там на всю неделю, то будете здоровы и спасетесь от болезней на это время. Я ответила, что у меня нет такого дружественного дома, куда отправиться, или в который я хотела бы отправиться, и попросила объяснить, что он имеет в виду. Тогда он указал мне отправиться в Сомершем (это городок в двух милях от Варбойс, где иногда она бывала со своим дядей после первых случаев припадков, и была там вполне здорова[46]).

Удивляюсь, откуда он знает Сомершем?! Думаю, он знает все графство, но я ему сказала, что ни за что не сделаю для него и шага за дверь».

Затем сестры спросили ее, когда Смак явится снова. Она ответила, что, по его словам, к вечеру, после ужина. Тем временем пришли гости, которые захотели видеть мисс Джоан вне припадка, из которого ее вывели тем самым заклинанием Агнес Сэмуэл: а именно, что как ведьма и приговорившая к смерти леди Кромвель, и так далее. Вечером, незадолго до ужина, с ней снова случился приступ, и она оставалась такой вплоть до окончания застолья. Когда все встали из-за стола и разместились у очага, Смак явился снова и говорил с ней о тех припадках, что она должна претерпеть на следующей неделе, сообщив, что не сможет ничего сделать, кроме как если она покинет дом.

Она ответила, что не собирается [никуда уезжать], и пусть он творит свои злодейства. Тогда он спросил: «Когда у тебя был Кетч?»

Она ответила, что Кетч был здесь сегодня и угрожал наказать ее на следующей неделе удивительно болезненными припадками: «Потому что, сказал, будто я заставила тебя сломать ему ногу. Я ответила, что надеюсь, ты и шею ему сломаешь, а кто-то сломает твою, потому что все вы ничтожества».

Смак сказал, что достанет Кетча за это и гарантирует, что тот больше к ней не явится, после того как он с ним покончит.

«Скажи, когда мои припадки начнутся и когда они закончатся?» – спросила тогда она.

Тот ответил, что начнутся в следующий понедельник утром, а окончатся в тот же день утром через неделю.

«У тебя, настолько я понимаю, будет целая неделя?» – спросила она.

«Да, – ответил он, – именно так, а твое тело будет болеть еще и следующую неделю».

* * *

На другой день, в субботу, у нее были различные приступы, из которых выводили с помощью заклинания Агнес Сэмуэл. Также в воскресенье. Обещанное подтвердилось в понедельник, который был назначен днем начала мучительных припадков. С утра ее досаждали странные хвори и болезни, хотя она сохраняла ясное сознание, как было предсказано. Так продолжалось всю неделю.

Обстоятельства произошедшего с ней тогда будут описаны чуть позже, потому что сперва следует припомнить те неприятности, что случились на той неделе с другими ее сестрами, которые оказались в этом первыми.

Мисс Элизабет

Мисс Элизабет, одна из этих девочек, о которой уже говорили, всю ту неделю мучилась внезапными острыми припадками, так что ее тело передергивало и корежило так мучительно, как не было прежде много месяцев. Эти ее неистовые приступы заставили нас подозревать, что мы имеем дело с чем-то необычным, поскольку не могли же они столь долго быть так жестоки, а то стоили бы ей жизни. И чтобы обозреть многочисленные странности, случившиеся на той неделе, мы вернемся к субботе, что была 10 марта [1593 г.].

В тот день, сев ужинать, она, как могло показаться по жестам ее рук, головы и гулу в горле, пыталась заговорить с кем-то, кто стоял на столе, но у нее ничего не получалось, потому что рот был закрыт. Затем она долго горько плакала, хотя разъяснить свою беду так и не смогла. Вскоре после впала в наимучительнейший припадок, который не позволил ей сидеть на стуле. Тогда горничной Агнес Сэмуэл поручили держать ее, что та и делала. И через некоторое время девочка начала утихать.