Ведьмы за границей

Они отправились по кирпичной дороге к городу вдали – нестройной колонной с Нянюшкой Ягг в роли буферного государства в центре.

– Некоторым, – сказала Маграт вселенной в целом, – не помешало бы иметь сердце.

– Некоторым, – сказала Матушка Ветровоск грозовым небесам, – не помешало бы иметь мозги.

И тут же схватилась за шляпу, которую чуть не сдул ветер.

«А что мне не помешало бы, – отчаянно подумала Нянюшка Ягг, – так это выпить».

Через три минуты ей на голову рухнул домик.

К тому времени ведьмы уже прилично отошли друг от друга. Матушка Ветровоск шагала впереди, Маграт тащилась в арьергарде, а Нянюшка шла посередине.

Позже она утверждала, что даже практически не пела. Просто в один миг на дороге была низенькая пухлая ведьма, а в следующий – развалины деревянного домика.

Матушка Ветровоск обернулась – и уткнулась в ветхую некрашеную переднюю дверь. Маграт с разбегу чуть не врезалась в заднюю дверь из таких же выцветших серых досок.

Не было ни звука, кроме треска оседающих бревен.

– Гита? – сказала Матушка.

– Нянюшка? – сказала Маграт.

Обе распахнули каждая свою дверь.

Домик был устроен очень просто: две комнаты внизу, разделенные коридором от парадного до черного хода. Посреди коридора в окружении сломанных, изъеденных термитами половиц, в острой шляпе, съехавшей до самого подбородка, сидела Нянюшка Ягг. От Грибо не было ни следа.

– Чой-то было? – спросила она. – Чой-то было?

– Вам на голову упал домик, – подсказала Маграт.

– А, ясно, бывает, – неопределенно сказала Нянюшка.

Матушка схватила ее за плечи.

– Гита! Сколько пальцев я показываю? – поспешно спросила она.

– Ш-шо, каких пальцев? Тут темнотища же.

Маграт и Матушка схватились за поля Нянюшкиной шляпы и сняли – или, скорее, свинтили ее с головы. Нянюшка уставилась на них, моргая.

– Это все ивовый каркас, – сказала она, а остроконечная шляпа со скрипом приняла прежнюю форму, словно воскресший зонтик. Нянюшку слегка пошатывало. – Шляпа с таким каркасом даже удар молотом выдержит. Вот, гляньте: эти прутики распределяют нагрузку. Надо бы написать господину Вернисажу.

Потрясенная Маграт оглядывала домик.

– Он рухнул прямо с неба! – сказала она.

– Наверное, где-то был смерч или что-то такое, – сказала Нянюшка Ягг. – Подхватил домик, понес, потом ветер ослаб, и он хлоп на землю. Удивительные дела бывают при сильном ветре. Помнишь, в прошлом году буря была? Так у меня после этого курочка снесла одно и то же яйцо четырежды.

– Она бредит, – сказала Маграт.

– Вот и нет, я всегда так разговариваю, – возразила Нянюшка.

Матушка Ветровоск заглянула в одну из комнат:

– Подозреваю, что в этом доме не найдется еды или питья? – сказала она.

– Думаю, я могла бы запихнуть в себя стопочку коньяку, – поспешно добавила Нянюшка.

Маграт поднялась по лестнице.

– Ау-у, – окликнула она сдавленным голосом человека, который хочет, чтобы его услышали, но считает неприличным повышать голос. – Есть тут кто?

Нянюшка же заглянула под лестницу. В уголке мохнатым шариком свернулся Грибо. Она взяла его за шкирку и слегка растерянно погладила. Несмотря на шляпный шедевр господина Вернисажа, несмотря на проеденный термитами пол и даже несмотря на прославленные крепкие черепа Яггов, она чувствовала, что до полного блеска ей не хватает нескольких искорок. Ее неизменно бойкий дух впервые столкнулся с тоской по дому. Дома ее никто не бил по голове летающими домиками.

– Знаешь, Грибо, – сказала она, – похоже, мы уже не в Ланкре.

– Я нашла повидло, – крикнула Матушка Ветровоск из кухни.

Нянюшке Ягг требовалось немного, чтобы поднять дух.

– Прекрасно, – откликнулась она. – Можем намазать его на гномий хлеб.

В комнату вошла Маграт.

– Не уверена, что мы вправе отбирать чужую провизию, – сказала она. – В смысле, домик же кому-то принадлежит.

– Ой. Кто-то что-то сказал, Гита? – лукаво протянула Матушка Ветровоск.

Нянюшка закатила глаза.

– Я просто говорю, Нянюшка, – продолжила Маграт, – что это не наша собственность.

– Она говорит, это не наше, Эсме, – сказала Нянюшка.

– Скажи тем, кто готов тебя слушать, Гита, что это как обломки кораблекрушения, – сказала Матушка.

– Она говорит: что нашел, то мое, Маграт, – сказала Нянюшка.

Что-то мелькнуло в окне. Маграт подошла и выглянула в грязное стекло.

– Странно. Там вокруг домика пляшет целая толпа гномов, – сказала она.

– Да ну? – сказала Нянюшка, открывая буфет.

Матушка напряглась:

– А они… в смысле, спроси ее, поют ли они.

– Они поют, Маграт?

– Я что-то слышу, – сказала Маграт. – Звучит как «динь-дон, динь-дон».

– Все верно, типичная гномья песня, – сказала Нянюшка. – Только этот народ и может до вечера тянуть одно и то же «хай-хо».

– Они, похоже, очень довольны, – с удивлением отметила Маграт.

– Наверное, это был их домик, и они рады, что он вернулся.

В заднюю дверь заколотили. Маграт открыла. Толпа ярко одетых и смущенных гномов резко отступила, разглядывая ее.

– Эм-м, – сказал один из них, по-видимому, вожак, – это… а старая ведьма умерла?

– Которая из старых ведьм? – уточнила Маграт.

Гном уставился на нее с разинутым ртом. Затем отвернулся и шепотом посоветовался с товарищами. Затем снова повернулся.