Ведьмы за границей

Когда ведьмы ушли, госпожа Гоголь нагнулась и подобрала влажные останки куклы.

Кто-то в толпе кашлянул.

– И это все? – спросил Барон. – Двенадцать лет спустя?

– Принц мертв, – ответила госпожа Гоголь. – Каким бы он ни был.

– Но ты обещала, что отомстишь за меня ей, – сказал Барон.

– Полагаю, возмездие уже в пути, – госпожа Гоголь бросила куколку на пол. – Лилит боролась со мной двенадцать лет, но так ничего и не добилась. А этой даже напрягаться не пришлось. Так что, полагаю, возмездие уже скоро.

– Тебе не обязательно сохранять уговор!

– Обязательно. Должна же я сохранить хоть что-то, – госпожа Гоголь приобняла Эллу за плечи. – Вот и все, девочка, – сказала она. – Твой дворец. Твой город. Нет ни единого человека, который бы с этим поспорил.

Она оглядела гостей. Кое-кто из них при этом попятился.

Элла подняла глаза на Субботу.

– Мне кажется, я вас знаю, – сказала она. Затем обернулась на госпожу Гоголь. – И вас, – добавила она. – Я вас где-то видела… в прошлом. Очень давно, да?

Барон Суббота открыл рот, чтобы что-то сказать. Госпожа Гоголь остановила его жестом.

– Мы же обещали, – сказала она. – Никто не вмешивается.

– Даже мы?

– И даже мы, – она снова повернулась к Элле. – Мы простые люди.

– Хотите сказать… – удивилась Элла, – я батрачила на кухне столько лет… а теперь… я должна править городом? Вот так просто?

– Так все устроено.

Элла опустила глаза, глубоко задумавшись.

– И все, что я прикажу, люди должны выполнять? – невинно поинтересовалась она.

В толпе кое-кто нервно кашлянул.

– Да, – сказала госпожа Гоголь.

Элла стояла, глядя в пол и нервно грызя ноготь. Затем подняла глаза.

– Тогда первым делом я хочу окончить этот бал. Прямо сейчас! И отправиться на карнавал. Всегда хотела станцевать на карнавале, – она оглядела встревоженные лица вокруг. – Но остальным не обязательно туда идти, – добавила она.

Аристократы Орлеи были опытны и прекрасно понимали, что делать, когда правитель говорит, мол, что-то необязательно.

В считаные минуты зал опустел, остались лишь трое.

– Но… но… я жаждал мести, – сказал Барон. – Я жаждал смерти. Я жаждал отдать власть нашей дочери.

– ДВА ИЗ ТРЕХ – УЖЕ НЕПЛОХО.

Госпожа Гоголь и Барон обернулись. Смерть поставил напиток и шагнул им навстречу.

Барон Суббота выпрямился.

– Я готов пойти с тобой, – сказал он.

Смерть пожал плечами. Он как бы давал понять: готов или нет – ему все едино.

– Но я сдержал-таки тебя, – добавил Барон. – На целых двенадцать лет! – Он обнял Эрзулию за плечи. – Когда меня убили и бросили в реку, мы украли у тебя мою жизнь!

– ТЫ ПЕРЕСТАЛ ЖИТЬ. НО ТЫ НЕ УМИРАЛ. Я ТОГДА ЗА ТОБОЙ НЕ ПРИХОДИЛ.

– Не приходил?

– МОЯ ВСТРЕЧА С ТОБОЙ БЫЛА НАЗНАЧЕНА НА СЕГОДНЯ.

Барон отдал трость госпоже Гоголь. Снял черный цилиндр. Сбросил фрак.

В его фалдах потрескивала энергия.

– Нет больше Барона Субботы, – сказал он.

– ПОЖАЛУЙ. КСТАТИ, ШИКАРНАЯ ШЛЯПА.

Барон обернулся к Эрзулии.

– Кажется, мне пора уходить.

– Да.

– Что будешь делать?

Вудуистка опустила руки на шляпу в своих руках.

– Вернусь на болото, – сказала она.

– Может, останешься здесь? Не доверяю я этой заграничной ведьме.

– Я тоже. Потому и вернусь на болото. Некоторым сказкам нужно закончиться. Чем бы ни стала Элла, ей предстоит пройти этот путь самой.

Вскоре они дошли до тяжелых бурых вод реки.

Барон остановился на краю.

– А будет она жить долго и счастливо? – спросил он.

– НЕ ВЕЧНО. НО, ПОЛАГАЮ, ДОВОЛЬНО ДОЛГО.

Вот так кончаются сказки.

Злая ведьма побеждена, замарашка становится принцессой, королевство приходит в себя. Возвращаются счастливые деньки. Долго и счастливо. А значит, жизнь на этом замирает.

Сказки хотят кончаться. Им плевать, что будет после этого…

Нянюшка Ягг шагала по коридору.

– Никогда прежде Эсме такой не видела, – сказала она. – Она в каком-то диком настроении. Может быть опасна для самой себя.

– Она опасна для всех вокруг, – сказала Маграт. – Она…

Коридор перед ними загородили дамы-змеи.

– Давай на это так смотреть, – прошептала Нянюшка, – ну что они нам могут сделать?

– Не выношу змей, – вполголоса призналась Маграт.

– Конечно, у них есть зубы, – продолжила Нянюшка, будто проводила урок. – И даже настоящие клыки. Пойдем, девочка моя. Поглядим, может, тут есть обходной путь.

– Ненавижу их.

Нянюшка потянула Маграт за руку, но та не двигалась.

– Пойдем уже!

– Серьезно, ненавижу их.

– Еще поненавидишь их, сколько душе угодно, только издали!

Сестры уже почти догнали их. Они молчали и скользили. Возможно, Лили потеряла концентрацию, потому что сейчас они выглядели змеинее, чем когда-либо. Нянюшке даже почудились узоры чешуек на их коже. И челюсти были какие-то не такие.

– Маграт!

Одна из сестер потянулась к ним. Маграт вздрогнула.

Змея открыла пасть.

И тут Маграт подняла глаза и, словно во сне, дала змее такого тумака, что та пролетела несколько метров по коридору.

Этот удар не упоминался ни в какой Школе или Пути. Никто не рисовал его диаграмму, не тренировал его перед зеркалом с повязкой на лбу. То было нечто из набора инстинктов выживания перепуганных людей.