Ведунья против князя

– Примерно так, – подтвердила Дилли. – И двинулась навстречу удару с той же скоростью. Просто со стороны этого не видно, мое движение было очень коротким. А она била со всей силы, наотмашь, и явно делала так не в первый раз. Могу вас уверить, руки у нее тренированные и драться она умеет. У меня даже отдалось в плече. Но синяка, разумеется, не будет.

– Вот теперь я все понял, – уважительно покосился на девушку маг, поднялся со стула и спросил Гарда: – Проводишь меня?

– Конечно. – Понимая, что напарник хочет сказать нечто важное, советник пошел впереди, открывая потайные двери. – Как ты доберешься?

– Коляску уже выслали, ехать придется за город, в Аргинский монастырь. У нас в управлении нет такого полигона. – Ланс вышел на крыльцо, глянул на темное, в непроглядных тучах небо и тоскливо буркнул: – Никогда не думал, что однажды наступит день, когда я пожалею, что имею способности мага. Береги ее, Гард, тебе крупно повезло с женой.

– Неизвестно пока, – подавил огорченный вздох советник, и сам так считавший, но не имевший никаких оснований верить своей удаче.

– Дурак! – сердито фыркнул маг. – Если бы она еще ничего не решила, к тебе так не льнула бы… А!

Вихрем слетел с крыльца, пронесся по освещенной качающимися фонарями дорожке и исчез в домике привратника. Тровенг постоял, дожидаясь, пока тяжко хлопнет наружная, обитая металлом дверь, огорченно хмыкнул и пошел в дом, понимая, что Ланс, скорее всего, прав. Недаром он числится самым заядлым ловеласом. И все же, страстно желая ему поверить, ошибиться боялся ничуть не менее.

Двадцать восьмое сеноставня

Брагод, особняк графа Гарданта Тровенга

Дилли

Ведунья проснулась на рассвете, сладко потянулась, ощущая себя выспавшейся и умиротворенной, покосилась на голое плечо спавшего рядом мужчины и чуть смущенно хихикнула. Вчера у нее выдался очень непростой вечерок, хотя вряд ли ее муж об этом догадывался.

Насколько она знала, тайный советник привык встречаться с распущенными, бесстыжими красотками, для которых раздеться при совершенно чужом мужчине – самое обычное дело. Потому ее внутреннее непокорство собственному решению наверняка осталось мужем незамеченным. Хотя он и сам сильно волновался, вот это Дилли было известно достоверно.

Нет, она не умела, как маги, рассмотреть или ощутить тайные движения человеческого разума и души. Ведуньям доступно другое. На несколько мгновений во много раз усилить чувствительность подушечек пальцев и легким прикосновением определить, в каком ритме бьется сердце интересующего их человека. К этому ощущению прилагаются и внешние признаки: движение рук, наклон головы, выражение глаз, изгиб бровей, дрожание губ и ресниц. А набранный во время учебы опыт позволяет безошибочно распознать просто волнение и тревогу, страх и ярость, ненависть и безразличие.

А Гард, вернувшись в спальню, был насторожен и натянут как струна. И по всем признакам, которые не смог от нее скрыть, боялся грядущего больше, чем сама Дилли.

Сейчас ей совершенно непонятно, откуда, из каких неосознанных глубин женской мудрости проросло в тот момент и вмиг созрело в ее душе убеждение, как сильно она позже пожалеет, если немедленно не найдет таких слов, какие примирят их обоих с неизбежностью, а главное, с правильностью уже сделанного выбора.

– Гард… – смущенно краснея, тихо произнесла Дилли, исподтишка рассматривая замершего посреди ковра босоногого мужчину в длинном черном шелковом халате, – если ты считаешь, что жрецы превысили свою власть, предупредив нас об истинности союза…

Ведунья смолкла, искренне не желая объяснять подробнее и без того понятный намек, но ей и не пришлось.

В два шага нежданный муж оказался рядом, стиснул ее в объятиях, прижал к себе крепко и уверенно. Настолько сильно, что никаких сомнений в его желаниях у Дилли больше не осталось.

Но Гард, уже подняв жену на руки, спохватился и все-таки спросил:

– А ты… как полагаешь?

– Я верю в их мудрость, – кротко призналась она, понимая, насколько непросто дался ему этот вопрос.

Воспоминания изогнули губы ведуньи в смущенной, но счастливой улыбке, а в следующий миг она бесшумно, мышкой выскользнула из-под легкого одеяла и сбежала в свою гардеробную. И вскоре уже развешивала по вешалкам и манекенам платья, юбки и блузки, выбирая наряд на сегодняшний день.

Дилли не просто догадывалась, она была почти уверена, что князю уже донесли о возвращении советника, и, едва проснувшись, он потребует Тровенга к себе. И тому неплохо бы без промедлений объявить правителю о женитьбе, а еще лучше – предъявить ему супругу.