Ведунья против короля

До оазиса, где Венд собирался пополнить провизию, они добрались на рассвете. Исми сладко спала под боком у ведуньи, а сама Лита дремала вполглаза, грезя о возможности умыться по-настоящему, а не побрызгать в лицо скупым дождичком. Запас, который маг мог увезти с собой, был невелик, и за день они его истратили. А призвать воду в сухой до скрипа пустыне даже магии было не под силу. Просто неоткуда.

– Садимся, – обернувшись, предупредил Венд, и ведунья молча кивнула.

О том, как следует вести себя с хозяином оазиса, маг рассказал спутнице заранее, и теперь она понимала почему. Стражи Файханоль свято хранили тайну его расположения, и появляться в оазисе, по сути, принадлежащем им, старались каждый раз с другой стороны. Байки о блуждающем по пустыне чудо-городе возникли не сами собой и требовали подтверждения, вот и старались важные гости помалкивать с самым загадочным видом.

Едва ковер-везделет замер на жесткой, худосочной травке, которую пытался сожрать каждый из добравшихся сюда верблюдов, Лита спрыгнула наземь и помчалась прямиком к женским купальням. Сегодня она была одета по-мужски, но о том, что это девушка, любой мог догадаться по свободно спадавшему на спину шелковому узорчатому платку. Лите пришлось сделать его из подола одного из платьев, которые наспех прихватил для нее Венд в дополнение к костюму бывшего ученика.

На полпути девушка вдруг на миг приостановилась, ощутив скопление теплых пятен, глянула искоса на увитую диким виноградом чайхану и, с досадой буркнув неподобающее принцессе словечко, еще стремительнее побежала дальше. Теперь она не могла позволить себе, как мечтала еще пять минут назад, поплескаться вдосталь в вожделенной бочке с теплой водой. Торопливо ополоснулась и, одеваясь на ходу, помчалась к чайхане.

В деревянном строении с узкими окнами и глиняным полом было прохладно и тихо, но на накрытом ковром топчане уже сидела в ожидании завтрака кучка утомленных, молчаливых мужчин. Лита знала лишь двоих: Грозвена, примостившегося рядом со спящей дочкой, и его бывшего ученика, старательно державшегося подальше от учителя. Остальные трое были сильными магами под стать Грозвенду, и амулетов на их шеях висело ничуть не меньше, чем у него.

Заспанный чайханщик, почтительно улыбаясь, торопливо притащил дорогим гостям поднос с ярким чайником и горкой румяных лепешек. Ему явно хотелось поговорить, выяснить, какие события произошли в пустыне, беда или радость принесли в его владения сразу пятерых важных гостей, но никто из них не имел ни малейшего желания кормить его любопытство.

Дождавшись, пока Лита присядет на край топчана, один из магов взмахом руки накрыл всех непроницаемым куполом и откровенно глянул в лицо бывшего командира:

– Прости за наглость, Венд, но мы просто обязаны задать тебе один вопрос.

Грозвен смерил его мрачным взглядом и холодно кивнул:

– Спрашивай, Сайн.

– Всем известно, что мы не вмешиваемся в личные дела верховных магистров, но твоя жена прибежала вчера утром в башню стражи, заливаясь слезами… Умоляла спасти тебя от чар ведуньи или хотя бы вернуть ей украденного ребенка. Иначе она повесится на фонаре у нашего крыльца.

– А ты, Уртиз, – пристально глянул Грозвенд на светловолосого худощавого мужчину, сидевшего с опущенной головой, – зачем с ними примчался?

Лита с интересом рассматривала человека, так сурово и несправедливо наказанного за свою любовь и веру в честность любимой женщины. И по всем приметам – нервно стиснутым побелевшим пальцам, опущенному взгляду и скорбно сжатым губам – все отчетливее понимала, насколько он сломлен, просто раздавлен случившимся.

– Он встретился нам по пути, – тихо объяснил Сайн, видимо, тоже чуявший настроение артефактора, – и очень просил взять с собой. Ты же знаешь, он имеет право.

– А Зарвел на что имеет право? – В голосе бывшего старшего стража все явственнее ощущалась рвущаяся наружу ярость.

– Он хотел лишь попросить прощения, – примирительно сообщил второй страж, магистр Гетсон. – Хотя не сказал, за что.

– Ну так пусть сейчас скажет, – язвительно процедил Венд.

– Ты можешь меня наказать, учитель… – начал чуть дрожащим голосом Зар, но его перебил гневный рык мага:

– Я тебе больше не учитель!

– Но был им два года, – упрямства красавчику явно было не занимать, – и я знаю тебя с рождения. И всегда знал, что у тебя хорошая, дружная семья, что ты любишь свою жену. Но с того дня, как ты привез в дом эту наглую конопатую оборванку, у которой даже штанов своих нет, ты стал другим человеком. Сень постоянно плачет, ее даже к дочке не подпускают…

Грозвенд от гнева побледнел до синевы, на скулах дернулись тугие желваки, глаза грозно прищурились, рот искривила презрительная ухмылка. Лите не нужно было долго гадать, к чему может привести этот разговор. Видела не раз, как насмерть сходились за рыночными стенами оскорбленные намеками или обвинениями драчуны.