Вэйв Стори

Мне было всё равно. Я только крепче обняла его и продолжала кричать. Что мне оставалось ещё? Они вряд ли говорили на нашем языке или хотя бы на английском, чтобы можно было с ними о чём-то договориться. Пришлось действовать инстинктивно, по-животному. Сердце бешено колотило грудную клетку, а горло обжигало болью, отчего голос начал хрипеть.

Я набрала в очередной раз воздух, чтобы ещё раз крикнуть, но не смогла издать ни звука. Это должно было произойти в конце концов, но, потеряв единственное своё оружие, я начала содрогаться всем телом от страха и бессилия. Только моё тяжелое дыхание прерывало пронзительную тишину злополучного парка.

Набравшись храбрости, я разомкнула веки и огляделась. Вокруг не было ни души. Неужели вышло отпугнуть их? Или они забили нас до смерти и это другой свет?

Аристотель вдруг закашлялся.

– Как ты? – я слезла с него и аккуратно, насколько это было возможно, повернула его на спину и обхватила за плечи.

– Ты ненормальная, – прохрипел он и улыбнулся, оголив кровавые зубы.

Я оглядела его: нижняя губа разбита, бровь тоже, скорее всего и по телу можно найти множество синяков или один большой синяк, покрывающей восемьдесят процентов его тела. Мне вдруг стало не по себе, слёзы наполнили глаза, и я заплакала. Наверное, я так плакала в раннем детстве: от души, во весь голос. Потом я почувствовала тёплую ладонь на своей щеке.

– Спасибо тебе, Луна, – ласково сказал Аристотель.

Он присел рядом со мной. Я тыльной стороной ладони протёрла лицо от слёз.

– Всё-таки перенёс нас Скрябин в другой мир. По-моему, лучшее средство ощутить себя живым – быть побитым, – тихо произнёс Аристотель.

– Или побить другого, – я нахмурила брови, вспомнив отвратительное зрелище.

– Приятно получать твою заботу. Но если вдруг когда-то окажешься в похожей ситуации с незнакомцем, то спасайся сама, – серьёзно сказал он.

– Действительно приятно, – мы переглянулись и рассмеялись.

В это мгновение погас наш фонарь-прожектор. Сцена завершена.

– Что-то бургера захотелось, – сказал Аристотель под закрытие занавеса.

Он поднялся на ноги и подал мне руку. Такой обычный жест заставил сердце биться чаще.

– Я знаю здесь рядом одно местечко. Оно точно работает круглосуточно.

Он крепко держал меня за руку. Я до сих пор помню тепло его ладони на своей коже. Такой настоящей и пронизанной жизнью…

Глава 6

– Вот и я, – Аристотель бухнулся на диван напротив меня.

– Полегче? – я внимательно оглядела рану на губе и рассечённую бровь.

– Не парься! – он показал большой палец вверх, но тут же сморщился от боли. – Просто ушибы.

– Окей, – настаивать на больнице я больше не стала: всё-таки взрослый человек и сам понимает своё состояние.

Нам принесли два огромных бургера и внушительную порцию картошки фри. Обычно я ем немного, но видимо подскочивший уровень адреналина имел свои планы на мой вечерний рацион. Время от времени я всё ещё содрогалась то ли от страха, то ли от сбоя в гормональной системе. Но от первого же куска сочного мясного блаженства во рту я почувствовала умиротворение.

Мы поглощали еду в полном молчании и не обращали внимания на окружающих. Обычно я всегда принимала пищу в одиночестве. Теперь же, поглощая гамбургер в компании другого человека, мне было спокойнее, чем если бы была здесь одна. Странно и то, что мне неприятно смотреть на жующих людей, но кушать в компании оказалось вполне приемлемо.

Я подняла глаза на Аристотеля: он с удовольствием поглощал свой бургер, свободной рукой закидывая сразу горсть картошки в рот, а кончик носа и подбородок были перепачканы кетчупом. Мне вдруг стало так тепло внутри и я тихонько усмехнулась.

– Испачкался? – он тыльной стороной ладони вытер рот, не задев испачканные части.

Я взяла салфетку и аккуратно вытерла грязь сначала с носа, а затем с подбородка. Он всё это время смотрел на меня, как заворожённый.

– Что? – я отложила салфетку и взяла последнюю картошку с тарелки.

– Ничего, – он дотронулся до своего носа, будто не верил, что всё происходит на самом деле. – Ты странная девушка.

– Уже не новость, – мне вспомнились бесконечные издевательства в школе и университете. – Наверное, поэтому у меня нет людей, которых смогла бы назвать друзьями. Это не страшно, но, как оказалось, ужинать в компании приятнее, чем одной.

– У меня всё иначе. Многие хотят проводить со мной время, особенно девчонки, но у меня нет желания. Не хочу слушать их пустые речи, глядеть в пустые глаза и обнаруживать бесцельные, заурядные души. Меня они не обманут, и насиловать себя враньём нет желания.

– Я понимаю. И понимаю почему люди лгут – в этом нет ничего плохого. Они хотят нравиться, хотят быть нужными и заметными, поэтому прибегают к знакомым методам. Я хорошо умею врать, но тоже не вижу смысла в этом. Люди не любят правду и тех, кто её говорит, даже глазами. Глаза меня выдают с потрохами.

– У тебя самые замечательные глаза, которые я когда-либо видел, – он так серьёзно произнёс откровенный комплимент, что я почувствовала как мои щёки предательски запылали.