Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней

В 1927 году гарвардский физиолог Уолтер Бредфорд Кеннон нашел у теории Джемса – Ланге уязвимое место. Изучая реакции людей и животных на эмоциональные стимулы, Кеннон обнаружил, что сильные эмоции, вызываемые угрозой или возможностью получения награды, запускают неспецифическую реакцию возбуждения – примитивный ответ на стресс, мобилизующий ресурсы организма. Кеннон назвал ответ “реакцией борьбы или бегства” и утверждал, что такая реакция отражает ограниченный выбор, стоявший перед нашими предками в ситуациях, связанных с угрозой или наградой. (Поскольку эта реакция может быть сопряжена как со страданиями, так и с удовольствием, ее, возможно, следовало бы называть “реакцией стремления или избегания”.) Кеннон утверждал, что поскольку эта реакция не модулируется, ею не может определяться специфический характер чувств, возникающих у нас в ответ на разные стимулы. Кроме того, он установил, что и борьба, и бегство осуществляются при участии симпатического отдела автономной нервной системы, действие которого вызывает расширение зрачков, увеличение частоты сердечных сокращений и дыхания, повышение давления крови и сужение кровеносных сосудов.

Кеннон и его учитель Филип Бард провели ряд исследований, чтобы выяснить, где именно в мозге представлены эмоциональные реакции на болезненные стимулы. Поиски привели к гипоталамусу. Животные, у которых ученые выводили из строя гипоталамус, переставали демонстрировать адекватные эмоциональные реакции. В этом смысле Кеннона и Барда можно считать продолжателями дела Рокитанского и Фрейда. Рокитанский первым отметил участие гипоталамуса в бессознательных эмоциях, которые Фрейд впоследствии связал с инстинктами. Бард и Кеннон предположили, что именно гипоталамус служит ключевой структурой, обеспечивающей бессознательные эмоциональные реакции и работу инстинктов. Сознательное восприятие эмоций (то есть чувства) Бард и Кеннон связали с работой коры больших полушарий.

На современные представления об эмоциях также повлияли когнитивная психология и совершенствование методов измерения физиологических показателей. Когнитивная психология подчеркивает роль мозга как творческого аппарата, отыскивающего закономерности в запутанном потоке сигналов, который поступает извне и от нашего собственного тела. В 1962 году, применив это представление к открытой Кенноном реакции борьбы или бегства, специалист по социальной психологии из Колумбийского университета Стэнли Шехтер высказал мысль, что когнитивные процессы активно и творчески преобразуют неспецифические сигналы автономной нервной системы в специфические эмоциональные сигналы.

Шехтер предположил, что воспринимаемые эмоции могут зависеть от социального контекста, даже если физиологические реакции при этом одинаковы, и провел остроумный эксперимент. Испытуемыми были неженатые молодые люди. Одним Шехтер говорил, что в комнату сейчас войдет интересная женщина, а другим – что ворвется опасное животное. Затем он делал испытуемым из обеих групп инъекцию адреналина, зная, что это должно привести к повышению активности симпатической нервной системы, увеличению частоты сердечных сокращений и потоотделению ладоней. Опрашивая после этого участников эксперимента, Шехтер установил, что такое неспецифическое возбуждение (стимулирующее реакцию борьбы или бегства) вызывало у тех, кому было сказано, что в комнату войдет женщина, чувства стремления и даже любви, а у тех, кому было обещан визит животного, – чувства избегания и страха.

Тем самым Шехтер подтвердил вывод Кеннона о том, что сознательная эмоциональная реакция человека определяется не только спецификой вызывающих ее физиологических сигналов, но и контекстом, в котором возникают эти сигналы. Подобно зрительному восприятию, эмоции представляют собой результат активной интерпретации мира мозгом посредством зависящих от контекста нисходящих умозаключений. Еще Джемс отмечал, что чувства возникают лишь тогда, когда мозг определенным образом интерпретирует причины физиологических сигналов, поступающих от тела, и вырабатывает соответствующий творческий ответ, согласующийся с нашими ожиданиями и с контекстом.

Шехтер, как и Джемс, полагал, что физиологические реакции, возникающие в присутствии эмоционально возбуждающего стимула, служат хорошим индикатором эмоционально значимых событий. При этом вслед за Кенноном он утверждал, что эти физиологические реакции не всегда достаточно информативны, чтобы извещать нас о том, какое именно событие их вызвало. Согласно Шехтеру, подобные реакции привлекают наше внимание к тому, что происходит нечто важное, побуждая нас исследовать ситуацию когнитивными средствами и попытаться прийти к заключению, чем вызван физиологический ответ нашего организма. В ходе такого исследования мы сознательно идентифицируем чувство, сопровождающее этот ответ.