Век золотых роз

А синх тем временем, вытянув вперед руки и делая плавные движения, словно раздвигал перед собой заросли, двинулся прочь от места привала, что-то бормоча на ходу.

Ийлур на цыпочках крался следом. С одной стороны, наверное, следовало разбудить синха и втолковать ему посредством тумаков, что по ночам следует спать, а не разгуливать с закрытыми глазами по лесу. С другой стороны – Дар-Теену стало жуть как интересно, куда и зачем направляется синх.

– Чаша… весы… – донеслось до ийлура, – должен ли… я?

Похоже, синх увлеченно беседовал с самим собой, причем разными голосами – своим собственным и чужим, низким, почти рычащим. Ийлур нахмурился: когда с кем-нибудь из детей Фэнтара случалось подобное, соседи или родня звали жреца, и тот, именем отца-покровителя и какими-то хитрыми ритуалами приводил бредившего в чувство. Но что можно сделать, когда речь идет о синхе?

– Твой народ… вернется… – прорычал Элхадж.

Он медленно шагал вперед, все дальше и дальше углубляясь в заросли папоротника.

– Но поможет ли это мне? – это синх сказал уже своим, обычным голосом.

И вдруг, дернувшись всем телом, рванул в темноту.

– Стой! Куда?!! – ийлур бросился следом, догнал Элхаджа и схватил его за ворот альсунеи.

Кстати, очень вовремя, потому что синх умудрился выбраться на край обрыва.

– Тьфу, да проснись же ты! – Дар-Теен что есть сил тряхнул Элхаджа, раз, другой.

А потом, вмиг забыв о синхе, уставился на открывшийся вид.

Под ногами, в паре сотен локтей, начиналась гладкая, блюдцем вогнутая низина. Шапки деревьев кучерявились, словно набросанные пригоршнями, а чуть дальше лес и вовсе сходил на нет. И вот там-то большая луна ласково обнимала серую долину и кутала в сверкающую сеть громаду Храма.

Элхадж слабо шевельнулся в руках.

– Пусти.

Но Дар-Теен, продолжая жержать синха ща шиворот, указал в низину.

– Это и есть?..

Последовал тяжелый вздох.

– Да, это Храм Шейниры. Наше путешествие близится к концу, Дар-Теен.

* * *

Они все-таки решили дождаться утра, но спать уже не ложились. Элхадж расхаживал вокруг кострища, и, сложив руки на груди, шептал молитвы. А Дар-Теен, который уже очень давно не молился Фэнтару, решил пройтись точильным камнем по лезвию Черного Убийцы. Злость, раздражение, усталость – все как рукой сняло. И перед глазами маячили величественные башни, залитые лунным светом, ломаная тень на серой земле – и все это словно переплетено мерцающей паутиной южной ночи.

«А ведь красиво», – пришел к заключению Дар-Теен, – «темный храм… которого мне следовало опасаться, на самом деле красив. Разве может там жить истинное зло Эртинойса? Ведь все, что я почувствовал, глядя на башни, был покой. Словно нашел то, что давно уже искал».

– Как только рассветет, мы спустимся с обрыва, – прострекотал Элхадж, потирая руки, – надеюсь, что Шейнира будет и дальше благосклонна ко мне… к нам, то есть.

– Угу, – Дар-Теен поднялся, пару раз взмахнул мечом, – наверное, ваши жрецы удивятся, увидев нас вместе!

– Они будут рады, когда ты им отдашь то, что несешь, – уже спокойнее ответил синх, – ты ведь мне тогда правду сказал? Ну, про семена золотых роз?

– Да. – Черный Убийца удовлетворенно скользнул в предназначенную ему ременную петлю, – только бы пересечь равнину.

– Пересечем, – Элхадж беззаботно махнул рукой…

И вдруг замер.

– Ты слышишь, Дар-Теен?..

– Прячься! – гаркнул ийлур.

Меч, добытый в Кар-Холоме, послушно лег в руку.

«Видать, Шейнира не слишком-то благоволила к нам», – усмехнулся Дар-Теен.

Жаль только, что Элхадж так и не успел исчезнуть до того, как на полянку шагнули старые знакомые под предводительством седовласого ийлура.

– Отойди, северянин, – процедил он, даже не удостоив Дар-Теена взглядом, – я уже говорил, что ты нам не нужен. Мы пришли за ним.

Кажется, Элхадж тихонько заскулил, прячась за спину Дар-Теена.

– Зачем он тебе нужен? – ийлур шагнул вперед, и прищурился на меч, – какое тебе дело до синха?

– Я… я обещал… – слова вдруг застряли в горле маленькими колючими ершиками, – я обещал позаботиться о нем и довести его до Храма.

– Ну и дурак.

Дар-Теен поспешно пересчитал наемников – восемь. Всего лишь

восемь на одного.

– Этот синх, – седой ийлур демонстративно сложил руки на груди, не торопясь нападать, – он ведь многого тебе не сказал, ийлур. Он идет в храм, чтобы вернуть мощь своей богине… После того, как это случится, синхи снова смогут взывать к своей темной матери, и более не будут беззащитны перед ийлурами.

– Это… правда, Элхадж? – не поворачиваясь, прошептал Дар-Теен.

Молчание. А затем – страшное «да».

– Почему ты мне не сказал сразу?

Хотя, глупо спрашивать об этом теперь.

Дар-Теен поднял Черного Убийцу.

«Более не будут беззащитны перед ийлурами… Но ведь Лиэ-Нэсс… она просила, и я обещал. Значит, не все так просто, как может казаться? И даже синхи со своей темной матерью имеют право на жизнь в Эртинойсе?»

– Почему я должен больше верить тебе, чем ему? – поинтересовался Дар-Теен.

Ийлур пожал широченными плечами.

– Да потому, что он – синх. Или тебе неведомо, что в их телах – проклятые души, которые потом возвращаются в ожерелье Шейниры?