Вехи прожитой жизни

В начале пятидесятых в Малгобек из Бугуруслана переехал Хазби — единственный из оставшихся в живых братьев моего дедушки. У Хазби было три взрослых сына: Хаир, Хасан и Аслан. Жили они в трехкомнатной квартире на втором этаже двухэтажной «сталинки». Жена Хазби, урожденная Дзарахохова, была родом из Нижнего Бирагзанга, что рядом с Алагиром, а звали ее Маруся. Мы довольно часто ходили к ним в гости, к тому времени сыновья Хазби покинули отчий дом и разъехались кто куда. Хаир женился на местной девушке Морозовой, и они переехали жить в Актюбинск Казахской ССР. У них родились сыновья Костя и Валера. Сейчас Кости нет в живых, он умер месяц назад в Калининграде на руках у своего сына Сергея от сахарного диабета. Валера окончил Самаркандский кооперативный институт и долгое время возглавлял ресторан Актюбинского аэропорта. В 1995 году вместе с женой немкой он навсегда покинет Россию, переехав на постоянное место жительства в Германию. Он живет в Мюнхене с супругой под фамилией Шмидт. Здесь же в Казахстане трудился на целинных землях Хасан. Самый младший сын Хазби Аслан поступил в Актюбинский государственный медицинский институт.

Когда мы переехали в Новый город, Хазби или «деда» — так мы обращались к нему, уже не работал нефтяником. Выйдя на пенсию, он освоил новую профессию — заведующего городским рынком. Рано утром, когда женщины выходили торговать на рынок зеленью, овощами, фруктами и другой всячиной, дед раздавал талоны — разрешение на продажу ими своего товара и взимал налог на продажу. Иногда по субботам и воскресеньям он обучал нас, осетинскую детвору, стрельбе из малокалиберной винтовки. Деда уводил нас за город и перед стрельбой всегда проводил тщательный инструктаж — как заряжать винтовку, как целиться в мишень, учил стрелять лежа, с колена и стоя. Мишенями были стеклянные бутылки и жестяные банки. Очень редко к нам присоединялся папа, разрешая сделать каждому из нас по три выстрела из своего пистолета Макаров.

С пистолетом отец практически не расставался и даже когда ложился спать, клал его под подушку. И на это были веские основания. Как — то вечером мы всей семьей смотрели телевизор — показывали новый югославский фильм «Козара», когда я вдруг заметил, что кто- то смотрит на нас из открытой форточки. Тихо доложил об этом отцу на осетинском языке, он ответил мне, что также видит его и предупредил всех, что сейчас будет стрелять из своего табельного оружия. В ту же секунду раздался выстрел. Папа не хотел его убивать и стрелял на десять сантиметров правее от его головы. Наблюдавший за нами ингуш от неожиданного выстрела свалился вниз на землю с двухметровой высоты, а затем, петляя как заяц, стремительно побежал и скрылся за соседним домом. Я хорошо рассмотрел его — мужчина лет тридцати, худощавый с залысинами. Доложил свое мнение отцу, он кивнул головой в знак согласия. Я еще подумал, что никогда ранее не видел и не встречал его на улицах нашего города.