"Вексель Судьбы" (книга первая)

К моему счастью, поздним вечером в воскресенье он поднял трубку. Выслушав мою немного сумбурную речь и просьбу о помощи в поисках и приобретении полотен Одельмана и Ларссона, он немного подумал и предложил встретиться в понедельник за обедом в ресторане Фреден на Остерлангатан.

22/IX -1941

Поскольку зал ресторана в обеденный час был забит публикой до отказа, выбор Рафаэлем именно этого места привёл меня к грустному заключению о том, что он не вполне мне доверяет и не желает встречаться наедине. Мало ли с какими намерениями или чьим-нибудь приказом я прибыл к нему!

За разговором скоро выяснилось, что осторожность Рафаэля не беспочвенна: подобно мне, он "порвал с Советами" и теперь не без оснований опасается за свою безопасность. Более того, он был чрезвычайно удивлён, что я смог разыскать его по телефонному номеру квартиры, на которой проживает его любовница и где сам он бывает чрезвычайно редко. Он был убеждён, что этот номер он никогда никому не сообщал. В моей же записной книжке телефон любовницы Рафаэля оказался из-за чистой случайности: пару лет назад он неосторожно попытался с этого номера дозвониться до меня в моё отсутствие, трубку подняла горничная, которая, сообщив шведской телефонистке о том, что меня нет дома, не поленилась спросить, откуда и с какого номера меня разыскивают. Так "секретный" телефон Рафаэля оказался зафиксированным в моём блокноте, о чём он даже не подозревал.

История Рафаэля оказалась до мелочей схожей с моей. В конце тридцать девятого года он стал получать из Москвы странные, а вскоре и совершенно убийственные поручения, от выполнения которых он предпочёл уклониться. Затем пришло неожиданное известие о том, что его "работой довольны", что он представлен к награждению и вызывается в Москву -- куда, разумеется, он также не поехал. Более того, в отличие от меня, накрепко прикреплённого к своему Gewerke, к моменту нашей встречи Рафаэль почти созрел, чтобы радикально поменять жизнь и покинуть Стокгольм. Так что мне ещё крупно повезло, что мы сумели здесь пересечься.

Схожесть судеб сближала нас и позволяла быть откровенными, однако она же ставила под угрозу мою основную цель -- использовать каналы Рафаэля для негласного возвращения в Советский Союз. Я уже начал понемногу смиряться с необходимостью искать другие пути, например, каким-либо тайным образом проникнуть в советское посольство, как неожиданно я услышал от Рафаэля предложение изготовить для себя ирландский паспорт.

Выяснилось, что некоторое время назад, готовя себя к отъезду из Швеции, Рафаэль обзавёлся паспортами Панамы и Ирландии, причём обошлось ему это удовольствие приблизительно по тысяче рейхсмарок за каждый. Всё ещё не зная, для чего ирландский паспорт способен мне пригодиться, я ответил принципиальным согласием и услышал в ответ от Рафаэля несколько любопытных вещей.

Прежде всего он поведал много интересного из области международных дел, причём многие моменты стали для меня, регулярно слушающего помимо берлинского радио также радио Москвы, Би-Би-Си и "Свободную Францию", подлинным откровением. Он дал обоснованный до мелочей прогноз развития ситуации на Восточном фронте и выразил полную уверенность, что советскую столицу немцы не возьмут. Затем он высказал предположение, что мой выезд из Берлина должен был быть делом непростым. Я подтвердил его догадку и поинтересовался, в связи с чем он так подумал.

-- Фюрер поставил грандиозную задачу переместить в Рейх такой объём ценностей -- от драгоценных металлов до произведений искусства, древностей и прочих артефактов, -- который бы позволил Германии создать на основе рейхсмарки лучшую в мире валюту. И он уже во многом преуспел: несмотря на войну, курс рейхсмарки неколебим, как шведская гранитная скала, и все те, у кого в кармане лежат бумажки с портретами Либиха и Шинкеля, в любом уголке Европы могут чувствовать себя королями.

Я признался, что по-королевски чувствовал себя в Париже и чувствую здесь, однако выразил опасение, что триумф рейхсмарки во многом связан с военными успехами и может пошатнуться, если изменится ситуация на Восточном фронте или же если в борьбу с Рейхом вступит Америка, до сих пор сохраняющая формальный нейтралитет.

-- Ничего страшного не произойдёт, -- парировал мой возражение Рафаэль. -- Германия не столь глупа, чтобы сжигать свои силы на удержании контроля за половиной мира, не говоря уж про борьбу с заокеанскими Штатами. Главная задача Гитлера сейчас -- забрать с оккупированных территорий максимальное количество ценностей и сокровищ. Любая война рано или поздно заканчивается миром, завершится и эта, в результате чего Германия вернётся в свои прежние или почти прежние границы. Однако всё должно быть устроено так, чтобы после этого возвращения именно Германия оказалась бы главной мировой силой, чтобы именно она, а не "еврейские банкиры", как выражается фюрер, контролировали бы мировую финансовую систему, а также чтобы германское хозяйство предстоящую тысячу лет питалось бы соками со всего остального мира, не прибегая для этого к насилию и новым войнам.