Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Ночь с 6 на 7 сентября солдаты 4-го корпуса Богарне провели на сырой земле, возле бледно мерцавших костров либо же совсем без огня. Особенно тяжелы были холодные часы перед рассветом. Ложье из полка королевских велитов Итальянской гвардии жестоко страдал в ту ночь от отсутствия питьевой воды, хотя и лежал «на влажной земле». Наутро итальянские гвардейцы почувствовали себя «наполовину замерзшими», утомленными и невыспавшимися[1775]

.

С трудом, хромая на раненную вчера ногу, в 3 утра занял свое место на правом фланге своей роты капитан 30-го линейного из дивизии Морана Франсуа. Он отказался идти в амбуланс, как он сам писал, движимый жаждой славы. В 3.30 части Морана, остававшиеся с вечера 5-го на правом берегу Колочи, понемногу стали продвигаться вперед. Около 5.30 они оказались где-то возле зарослей Семеновского ручья[1776]

. Пожалуй, наиболее тяжелой показалась эта ночь кавалеристам некоторых частей корпуса Груши, которые были вынуждены без проводника, только при свете бивачных огней, через овраги и вброд через Колочь продираться на назначенную им возле Новой Смоленской дороги позицию. Один из офицеров 23-го драгунского полка дивизии А. Лагуссе (Лебрена де Ла Уссе), проделавший этот марш, писал о том, как лошади вязли в топкой грязи при пересечении ручьев и что не было возможности хоть немного отдохнуть или поесть, тем более что командованием «было запрещено разводить огонь, разнуздывать лошадей и даже говорить»[1777]

.

Примерно в 5.30 в частях Богарне была прочитана прокламация императора. «В 5.30 часов утра солнце рассеивает туман, – пишет Ложье, – тотчас же новые адъютанты рассылаются во всех направлениях, чтобы окончательно увериться, хорошо ли выполнены приказания, отданные в эту ночь. Бьет барабан, и каждый полковник громким голосом читает своему полку прокламацию императора…» «Мы слушаем, тесно сомкнувшись, ротами, без различия батальонов, на покатости холма, на котором расположилась батарея» (Ложье). «Едва только солнце начало освещать горизонт, – вспоминал Комб, – прискакал адъютант генерала Груши и передал полковнику для прочтения перед полком замечательную прокламацию императора. Едва успели закончить чтение этого воззвания, как показалось лучезарное солнце». Сержант Бертран из 7-го легкого полка дивизии Жерара внимательно слушал это воззвание, которое читал перед его 4-й карабинерной ротой капитан, командир роты. Справа, за Колочью, были войска Морана, среди которых находился и 30-й линейный капитана Франсуа. Французские солдаты кричали «Vive l’Empereur!”. То же кричали и итальянцы[1778]

.

Гриуа, вдохновившись словами прокламации, тем не менее решил еще подкрепиться и чем-нибудь более материальным. Пока 3-й кавалерийский корпус и его артиллерия выполняли перестроения и медленно двигались к мостам через Колочь, он отправился к биваку генерала Груши, находившемуся в некотором отдалении, и там вместе с генералом они выпили по чашке неплохого кофе с кусочком хлеба, который оказался у Гриуа в кармане. Генерал и полковник нагнали свой корпус, когда он уже спускался к Колочи, намереваясь перейти ее[1779].

В 6 утра раздался первый выстрел. Вскоре вице-король отдал приказ войскам Дельзона атаковать Бородино. Около 8 часов бой за Бородино закончился[1780]. В результате Богарне не только овладел важной позицией на Новой Смоленской дороге, контролируя теперь переправы через Колочь и Войну, но и получил выгодный плацдарм для атаки батареи Раевского. К востоку и севернее с. Бородино заняла позицию дивизия Дельзона. Восточнее села, на покатой возвышенности, разместились орудия батарей 4-го корпуса, берущие во фланг Курганную высоту. Часть батарейных орудий, возможно, была размещена чуть западнее места пересечения Новой дороги с р. Войной.