Великая грешница или Черница поневоле

После этих слов Василий и в самом деле выхватил пистоль и бесстрашно двинулся на сохатого, но тот, никогда не ведая пистольного огня, удивленно посмотрел на людей, нарушивших его царственное шествие, плавно развернулся и, задевая рогами ветви деревьев, скрылся в чаще.

- Спасибо тебе, сынок, - судорожно глотнув воздух, вымолвила из побелевших губ Мария Федоровна.

Княжич, оказавшийся без шапки (потерял, когда ринулся к царевне), пришел в себя и поклонился Ксении большим обычаем.

- Прости, государыня царевна.

Впервые Ксения так близко столкнулась с Василием. Стоял он перед ней высокий, сероглазый, с шапкой густых русокудрых волос, весь ладный, пригожий.

- Это ты меня прости, княжич. Не подобало мне в лес ходить. Вон и стрельцы всполошились.

Стрельцы, услышав громкий выкрик Василия, выбежали к поляне, но тотчас попятились в лес, увидев отмашку верховой боярыни.

- Ступай и ты, Василий.

- Ухожу, ухожу, матушка.

Царевна, оправившись от пережитого, увидела в сажени от себя два гриба с красными шляпками, выглядывающими из травы, и тотчас забыла обо всем на свете.

- Боже, какие они красивые! Как они называются, Надеюшка?

- То грибки боровые, государыня царевна. Съедобные. Их можно жарить и солить.

- А вот еще! - радостно воскликнула Ксения. - Этот еще прекрасней.

- Не срывай, государыня матушка. Худой, не съедобный сей гриб, из него отравное зелье готовят.

- Из такого-то красивого? Какая жалость. Гриб - загляденье.

Царевна огорчилась. Она-то до сих пор не ведала, что не всякий гриб к еде пригоден.

А Надейка вдруг сунула какой-то гриб в рот и принялась его жевать. Не только Ксения, но и верховая боярыня с сенными девушками подивились:

- Да разве можно сырой гриб есть?!

Всеобщий испуг рассмешил Надейку:

- Так он и зовется сыроежкой. Бывает, заплутаешь в лесу, есть захочется, а сыроежка выручит. Съешь три-четыре грибочка - и, почитай, сыт.

- Хочу и я откусить, - молвила Ксения.

- И мы! - закричали сенные девушки.

А затем все посмотрели на верховую боярыню, но Мария Федоровна, несмотря на просьбу царевны, на такое «яство» не решилась.

- Допрежь надо их в водице промыть, мало ли чего. Глянь, сколь разной всячины к ним прилипло.

- То хвойные иголки, матушка боярыня.

- Хвойные? - заинтересовалась Ксения. - Что сие означает?

- От хвойных деревьев. Сосны да ели, государыня царевна.

Надейка не переставала удивляться на царевну (ничегошеньки-то не ведает!), а царевна - все новым и новым открытиям.

Выходили из леса густым и высоким кочедыжником, с толстыми корневищами и бурой чешуйчатой листвой.

Надейка загадочно поднесла к губам палец.

- Ступайте тихонько, дабы кочедыжнику зла не причинить, ибо он большим волшебством обладает.

- И каким же, Надеюшка?

- Великим, государыня царевна. Послушайте, что мне бабушка покойная поведала. Есть за тридцать три версты от града стольного лес вельми дремуч. Осередь лесу - полянка малая. На полянке - кочедыжник, цветок всемогущий. А расцветет он единожды в год, в полночь на Ивана Купалу, и горит огнем ярым. И ежели кто сей кочедыжник отыщет, тому станут ведомы все тайны, и ждет его счастье неслыханное. Он может повелевать царями и правителями, ведьмами и лешими, русалками и бесами. Он ведает, где прячутся клады несметные, и проникает в любые сокровищницы. Лишь стоит ему приложить цветок к железным замкам - и все рассыпается перед ним. Но взять сей чудодей-цветок мудрено, ибо охраняет его адская сила, и лишь человеку хороброму дано сорвать сей огненный кочедыжник. С другого же - злой дух сорвет голову. Не каждый дерзнет на оное. А вот моя бабушка дерзнула и засобиралась на полянку волшебную.

Ксения слушала сказочную и напевную речь Надейки, затаив дыхание.

- Бабушка?

- Бабушка, когда она девицей была. Она в ту пору красна молодца возлюбила, душой иссохла, а он к другой сердцем тянулся. Вот и надумала она сыскать тот цветок и в полночь ждать, покуда кочедыжник огнем не загорит, а как загорит - сорвать его, и тогда с ней окажется добрый молодец.

- И сходила-таки?

Ксения, очарованная сказом, так и впилась своими чуткими бархатными очами в лицо Надейки.

- Не сходила, государыня царевна, одумалась: намедни видение было. Явилась ей сама Пресвятая Богородица да изрекла: «Не ходи на Ивана Купалу в лес. Тяжкий грех - молодца от суженой уводить». Поплакала, покручинилась - и смирилась. Так вот и прожила одна-одинешенька.

- Вот как в жизни бывает. Жаль твою бабушку.

- Зато на внучат ей повезло, государыня царевна. Семеро по лавкам.

- Это как, Надеюшка?

Вопросы, вопросы. Они так и сыпались из уст царевны, пока шли до ее шатра. Затем она подумает: «Девушка из простолюдинок, а как много всего ведает! Оказывается, народ разумнее царей, кои живут в золотых дворцах и так мало всего знают. Что книги и латынь по соотнесению с таким, казалось бы, нехитрым и в то же время, мудрым бытом народа?»

И эта мысль поразила Ксению. Непродолжительная жизнь на Серебрянке во многом опрокинула ее суждения о бытие сущем.