Великая иллюзия

– Видите ли, Катя, сейчас, когда масса людей из власти сидит под санкциями и трепещет за свои капиталы, появилась прослойка «Кошельков». Хотя они и прежде водились, но не в таком количестве. Человек-Кошелек – сам никто, полный ноль. Однако он связан родственными или любовными узами с кем-то из сильных мира. Обычно в роли кошельков выступают родители-старики, любовницы, жены, сестры, братья, кузины. На их имя записана недвижимость, вклады в банках, доли собственности в компаниях, акции, офшоры. Однако они ничем не распоряжаются, как кошельки, они лишь хранят. Хозяева их периодически открывают и выдаивают. Ксения Коробаева была родной сестрой одного из замминистров. Официально возглавляла известное консалтинговое агентство, на самом деле в совете директоров вообще никогда не появлялась, жила в свое удовольствие, путешествовала, владела не только недвижимостью в Москве, Петербурге, Сочи, на озере Комо, в Швейцарии, но и долями в нефтяных компаниях и алмазном бизнесе, офшорами на Каймановых островах. Она чудо-женщиной была, Катя, Кошельком не только брата, но целого политического клана. Стас Четвергов – ее муж… Знаете, мужья Кошельков – это совершенно особая сейчас порода людей… Весьма любопытная… Когда Кошелек скоропостижно умирает во цвете лет, как Ксения Коробаева, всегда возникает масса вопросов. Ну а когда потом умирает и тот, кто наводил справки об обстоятельствах ее смерти – Регина Гришина, вообще вопросы зашкаливают. Я решил, что перед беседой с патологоанатомом мы просто обязаны выдернуть из тины счастливца-вдовца Четвергова. Кстати, он солгал мне насчет семинара китайских палеоботаников в Пахре, это мероприятие вчера вечером завершилось банкетом. Так что Стас должен дома обретаться, в их семейном поместье в Жаворонках. Мы как раз с вами к этому поселку подъезжаем. Туда и Полосатик-Блистанов наш явится – ему из дома в Перхушкове рукой подать, я его утром тоже разбудил – приказал, чтобы брал ноги в руки.

– После смерти жены сам Четвергов занял место Кошелька? – уточнила Катя.

– Нет. Бывшие мужья сестер не тот контингент для такой роли, ненадежный. Тем более шурин-замминистр тайком тоже интересовался у врача, отчего умерла его сестрица. Но Четвергову по наследству столько всего от жены осталось! Они ж не бескорыстно Кошельками прикидываются – это очень богатые люди. Им все в рот валится – по родству. Другое дело, если вдруг могущественный шурин прознает, что его сестрица умерла не своей смертью и муженек к тому причастен… Ну, хана – заказывай гроб с музыкой сразу… И если ушлая баба Регина Гришина нащупала там какую-то связь, то… Нам и искать не надо больше ее убийцу – Блистанов Четвергова по горячему следу арестует.

Капитан Арсений Блистанов ждал их на обочине у поворота на дачную лесную дорогу. Без полицейской формы – в бейсболке козырьком назад, в кроссовках, в ярком жилете велосипедиста он прикатил из Перхушкова на… электросамокате.

– Привет! А нехило начать с такой акулы, как Четвергов, Гектор Игоревич! – заорал он радостно, загружая свой самокат в багажник «Гелендвагена» и плюхаясь на заднее сиденье. – Вот бы он оказался убийцей, а? Ну, жесть! Такое дело – вот резонанс! Екатерина, вы об этом напишете, раструбите в медиа, в соцсетях. Я прославлюсь на вашей сенсации. Мать моя начальница мною возгордится, перестанет на меня наконец давить, что я раздолбай такой-сякой… У врагов матери рожи перекосит – они же в министерстве как пауки в горшке. Ее за то только ненавидят, что она женщина и генеральских погон достигла, что на такой должности большой. Ее даже в качестве будущей кандидатуры в кресло министра МВД рассматривают… Я одно вам скажу: если она министром станет, то при ней уж точно пытать и бить людей не будут больше, она такого не потерпит никогда. И перестанут наркоту подбрасывать. Она в молодости за отца моего грудью встала, когда ему – пусть и наркоману-актеру – менты хотели еще и сбыт герыча незаконно пришить.

– Арсений, я всегда считала, что мы давно созрели, чтобы МВД женщина возглавила, – заметила Катя. – О вашей матери-генерале я слышала только хорошее.

– Я ей пока не сообщил, с кем дело раскручиваю, – вроде как наивно брякнул Блистанов. – Гектор Игоревич, я правильно поступил? Или сказать?

– Сеня, завянь. – Гектор глянул на него в зеркало.

Они остановились у высоченного пятиметрового забора, за которым вообще ничего не было видно – ни крыши дома, ни верхушек деревьев – только затянутое тучами пасмурное подмосковное небо Жаворонков. Однако красивая калитка гостеприимно распахнулась перед ними, едва лишь Гектор коснулся панели домофона. Камеры видеонаблюдения повернулись в их сторону. Стас Четвергов наблюдал за теми, кто незваным пожаловал к нему в гости.