Великая Испанская империя

Первая проблема вице-короля не имела никакого отношения к образованию. Речь снова об энкомьендах. В Перу 1570-х энкомьендами, как правило, владели семейства тех же конкистадоров, которые получили эти земли в 1538 году. Как и в других областях Нового Света, в вице-королевстве велась продолжительная дискуссия относительно права наследования. В самой Испании, как мы знаем, неутомимый кардинал Эспиноса созвал в 1571 году специальную комиссию, однако долгие обсуждения так и не привели ни к каким окончательным выводам. При этом все чаще признавалось, что в Перу треть энкомьенд должна сохранить право наследования. Комиссия Эспиносы объявила, что всем владельцам энкомьенд нужно при- своить титулы графов или баронов. Лишь обвинение в ереси, грехе или измене может послужить причиной конфискации энкомьенды. В конце концов, отдельные энкомьендеро были сущими благодетелями только-только оперившейся, что называется, колонии. Разве не Исабель Муньос, деловитая невестка Франсиско Писарро, впервые посадила пшеницу в перуанскую почву?^{‹‹290››}

В 1555 году Антонио де Рибера от имени поселенцев поведал испанскому совету по делам Индий о том, что возможны существенные беспорядки, если не будет принято решения сохранить энкомьенды в Перу в бессрочном владении. В 1556 году король Филип сообщил совету, что — наверняка руководствуясь финансовыми соображениями — он решил обеспечить преемственность во владении энкомьендами (поселенцы обещали королю выплатить казне пять миллионов дукатов).

Но совет по делам Индий возражал монарху. Император Карл, отец короля Филиппа, был еще жив и охотно делился мнением из монастыря Юсте. «Я всегда ломал голову над этим вопросом, — сказал он, — и мне всегда хотелось от него избавиться». В бытность на троне он не соглашался ни с какой новой политикой. Посему будет лучше всего для Филиппа отложить решение до тех пор, пока он не станет полноправным правителем, а уже потом, прибавил Карл, «он сможет действовать согласно своим желаниям и браться за новое»^{‹‹291››}

. Однако, став королем, Филипп осознал, что легкого решения у этой задачи попросту нет.

Показательно, что даже в 1584 году Гаспар де Рибера, влиятельный землевладелец, проживавший в Испании с 1563 года, публично обсуждал практику энкомьенд. Для проблемы предлагались всевозможные решения, но все они были проигнорированы, и вопрос в очередной раз, как говорится, «подвис».

В первый год своего пребывания в Перу вице-король Толедо столкнулся с нежданным переполохом среди иезуитов, отзвуки которого докатились до Рима; причина этого переполоха затрагивала самую суть идеологии великолепного и процветающего нового ордена в Новом Свете. Потрясением основ для иезуитов оказался спор, в который вступили фра Хуан де Акоста и отец Мигель де Фуэнтес из колледжа Святого Павла в Лиме, с одной стороны, а с другой — фра Хуан де Суньига, первый ректор первого иезуитского колледжа в Куско.

Иезуиты сосредоточили усилия на заботах о коренном населении и добились в этом несомненных успехов. Вице-король Толедо желал увеличить количество иезуитских колледжей, но предусмотрительный генерал ордена кардинал Борха велел братии даже не помышлять о подобном расширении сферы влияния^{‹‹292››}

. Он не хотел, чтобы орден развивался бесконтрольно. Толедо направил в Ватикан некоего отца Бракамонте, чтобы переубедить Борху, который когда-то был его близким другом.

Борха скончался в сентябре 1572 года, и смерть оборвала блистательную карьеру. Его преемник на посту генерала ордена, фламандец Эверард Меркуриан, послал в Перу своего представителя — Хуана де ла Пласа, опытного, но лишенного воображения бюрократа, которого, впрочем, сопровождали несколько творческих и одаренных людей. В их число входили: Хуан де Монтойя, преподаватель философии в иезуитском колледже в Риме; Бальтасар Пиньяс, ректор иезуитского колледжа в Испании; итальянский художник Бернардо Битти^{‹‹293››} и музыкант Мельхор Кано. Пласа, несмотря на свою бюрократическую закалку, счел полезным учредить в Испании богословскую семинарию для обучения тех, кто собирался работать в Индиях; эту идею отвергал отец Акоста, в скором будущем провинциал всех иезуитов в Перу, который утверждал, что обучение новых миссионеров лучше всего проводить в колледже Святого Павла в Лиме, а не в Севилье.

Акоста к тому времени уже возглавлял это успешное заведение в Лиме. Они с Бальтасаром Пиньясом слышали из своих комнат голоса 250 местных детей, торжественно читавших вслух Цицерона и Гомера. Несомненный триумф! Несколько сотен взрослых учеников ожидали лекций самого Акосты по моральным проблемам. А Франсиско де Толедо распорядился нанять преподавателей индейских языков, аймара и кечуа.

Иезуиты Лимы писали гекзаметрами, подражая Вергилию, сочиняли оды в духе Горация и Пиндара; чтению и стихосложению в колледже отводилось бесчисленное количество учебных часов. Не оставалась без внимания и, разумеется, драма.