Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Чудный был день — Вербная суббота — день миропомазания жены; тебя, дорогой Ники, ужасно мне не доставало — было так трогательно, так хорошо, а на Страстной мы вместе приобщались! С est tout dire (этим все сказано. — фр.).

8-го июля будет 25 лет годовщины командования Папа нашим полком; я с любовью уже год приготовлялся к этому дню — не[555] я буду перед полком!!!! Папа мне говорит, что вызовет полк в Петергоф к этому дню — чудная мысль.

Мы с женой объезжаем теперь все уезды Московской губ<ернии> — везде удивительно радушно и трогательно нас встречают. Думаем только в середине июня быть в Ильинском. До свидания, друг мой, храни тебя Господь, обнимаю от всего сердца.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1340. Л. 69–72об.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — цесаревичу Николаю Александровичу

31 мая. Москва

Мой дорогой Ники,

Слава Богу, с тобой все в порядке, и ты уже на пути к дому. С каким нетерпением мы ждем тебя — только и думаем, что о тебе. Ты можешь легко вообразить, какие ужасные мгновения мы все пережили, узнав о жутком происшествии с тобой в Японии.

Бедная Pelly (Аликс. — Сост.)

была вне себя от страха. Я несколько раз телеграфировала отцу, поскольку невозможно было послать ей подробности о тебе, назвав тебя вымышленным именем. Я буду писать больше о ней, о наших новостях тебе напишет Сергей.

Мой дорогой, тебе придется бороться, но не за любовь, а за то, чтобы она обрела мужество и убежденность. Мой переход в другую веру — хотя вся семья была снисходительна ко мне — все же очень расстроил Папа, и был плохо принят в стране[556]. К счастью, бабушка и вся английская родня восприняли это совершенно иначе — они считают вполне естественным, чтобы жена и муж принадлежали к одной вере.

Бабушка однажды спросила меня в письме, не содействую ли я случайно некоему браку, и что против этого <брака> она имеет то, что нехорошо двум сестрам жить в одной стране. Но если мы <с Алико будем здесь вместе — совсем иное дело. Вам всем хорошо известно, что если у меня и есть недостатки, то честолюбие, конечно, не из их числа, — напротив, я ни за что не стану выдвигать себя на первый план. Даже при всем желании я не смогла бы этого сделать — настолько это против моей природы.

Я выпишу для тебя некоторые места из писем Pelly. Так ты лучше поймешь ее настроение. Она просила меня написать тебе раньше, в самом начале твоей поездки, но тогда у меня не хватило смелости, сейчас же считаю это своим долгом, поскольку после твоего возвращения, у нас, возможно, не будет времени на долгие беседы.

«Меня ужасно напугали известия о Pelly (Ники. — Сост.), но твоя вторая телеграмма успокоила меня. Какие у тебя новости сейчас? Прошу тебя, сообщи, как только что-то узнаешь, она[557] навсегда мой дорогой друг, ты знаешь, поэтому я так беспокоюсь. И она там тоже одна, так одинока в свой день рождения. Мои мысли будут с ней. Как должно быть, перепуганы бедные родители — ужасно грустно».

«Не могу не написать тебе хоть несколько строк, ведь сегодня день рождения Pelly. Не странно ли, что Ирен отдала мне мой подарок ко дню рождения только сегодня утром, как раз 18-го[558]! Надеюсь, у тебя хорошие новости от нее».

«Какие у тебя известия о Pelly? Интересно, получила ли она твое письмо о том, что я, увы, никогда не смогу сделать, как бы ни обожала ее».

Как видишь, она все время думает о своей Pelly, и, кажется, ее привязанность только растет. Сейчас все зависит от воли Божией, от твоего мужества и <вашего> свидания — будет трудно, но меня не покидает надежда. Бедняжка, она так страдает, и я единственная, с кем она может поговорить об этом или написать, и часто в ее письмах заметно уныние. Она с интересом читает книги, которые я ей послала. Если бы я могла привезти ее сюда! Но надо набраться терпения. Теперь только ты можешь повлиять на ход событий — больше я ничем не смогу помочь.

Мы были так рады принимать у себя твоих родителей. К несчастью, они страдали здесь от невыносимой жары. Сколько ты найдешь изменений! Дядюшка Низи[559] и тетушка Ольга[560] умерли; мы обосновались в Москве, и много других перемен. Как странно было опять видеть Сандро и Сергея[561]

— лучше бы вместо них увидеть тебя.

Твоя Мама с Георгием скоро будут здесь проездом. Приятно будет снова его увидеть и, по счастью, здоровым. Только нужно хорошенько вылечиться, в его возрасте при таких заболеваниях надо особенно тщательно следить за здоровьем, какой бы легкой болезнь не казалась.

На этом все, дорогой, самые добрые пожелания и поцелуи.

Твоя глубоко любящая старая

«Тетенька».

Я оставлю конверт незапечатанным до завтрашнего утра, на случай, если получу письмо от Pelly (Аликс. — Сост.) с ответом на твое поздравление с ее днем рождения.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1253. Л. 27–30 об. — на англ. яз.)