Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

Позволь тебя побеспокоить — я вкладываю в конверт письмо и бумаги; будь добра, прочти их. Это насчет 4000 руб., которые, помимо денег для бедных невест, предлагают тебе московские дамы. Во время этого страшного голода[596] недосуг думать о бедных детях, но душераздирающие подробности об их многочисленных смертях невозможно слышать. Тем не менее, идея мадам Е[597]. и других твоих дам передать деньги детям, возможно, найдет у тебя поддержку и, действительно, это было бы прекрасно. Раз в неделю заседает наш комитет, решается вопрос, как помочь. И та готовность, с которой все жертвуют деньги, желая принести пользу, — немалое утешение.

У нас славная погода, ясные дни, наслаждаемся свежим деревенским воздухом. До этого было очень холодно, а сейчас заметно потеплело. Еще и еще раз спасибо вам обоим за то, что позволили нам пожить в этом чудесном дворце — он на редкость уютен, а сад — истинное наслаждение.

Каждый день мы катаемся на коньках, что особенно ценно для моего мужа, — это моральный и физический отдых после всех трудов, которые отнимают массу времени. Жуковский[598] страшно рад, что он угодил тебе своей работой. Мы все были в восторге от картины — и замысел, и исполнение до мельчайших деталей говорит о его вкусе и поэтической натуре.

Я начала ходить к институткам, вначале не без волнения, конечно, но мой первый визит оказался гораздо легче, чем я предполагала. Княжна Ливен[599] — такая очаровательная дама, так по-матерински относится ко всем девочкам, что не было никакой натянутости; и в то же время они не суетились вокруг меня, не обступали, не толкались, не тараторили без умолку, как это свойственно институткам.

Мы с Сергеем целуем вас, мои дорогие.

Любящая тебя

сестра Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1.Д. 1581. Л. 52–55об.)

В своем письме к Марии Феодоровне великая княгиня только упоминает о «страшном голоде», охватившем осенью 1891 г. 25 губерний, но ни слова не пишет о деятельности своего «Комитета для сбора пожертвований и для распространения их между местностями, пострадавшими от неурожая».

Комитет был открыт по решению Сергея Александровича, председательство приняла на себя Елисавета Феодоровна. В члены комитета были приглашены митрополит Московский и Коломенский Иоанникий, графиня А. А. Олсуфьева[600]

, княгиня Н. Б. Трубецкая[601], В. Е. Чертова[602], Е. П. Ермолова, А. Н. Стрекалова[603]

, П. П. Боткин[604]и другие.

Цесаревичу Николаю в эти дни поручается председательствование в «Особом комитете для оказания помощи нуждающимся в местностях, постигнутых неурожаем 1891 г.» (Комитет действовал до 5 марта 1893 года).

Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна о назначении Николая узнали от государя. Они встретились с царской семьей в поезде, при возвращении тех из Ливадии, где только что прошли торжества по случаю 25-летнего юбилея свадьбы августейшей четы (28 октября).

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу

16 ноября. Александрия

… Мы обедали с ними (царской семьей. — Сост.) в поезде и доехали до Москвы в 11 ч. веч<ера> и вернулись сюда. Саша мне говорит, что Иоанникия[605] переводят в Киев, а нам дают Леонтия Варшавского[606] — я очень рад. Действительно Ники будет во главе Комиссии в пользу голодающих — она будет обставлена самым лучшим образом. Ники в Январе поступит в артиллерию; здоровьем Georgi очень довольны — Саша сказал, что до февраля он останется в Абастумане…

Саша подарил Минни на сер<ебряную> св<адьбу> образ Казанской Б<ожией> М<атери> в том роде, как он дал жене обр<аз> Спасителя и, кроме того, брошку с рубинами. Дети ей подарили брошку, которую мы с тобой видели у Кехли[607]…

(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1.Д. 193. Л. 26об.-27об.)