Великая Отечественная: был ли разгром?

25 июня 1941 года советская авиация нанесла массированный бомбовый удар по городам, портам, железнодорожным станциям и аэродромам Финляндии. Вечером того же дня финский парламент принял решение считать страну находящейся в состоянии войны против СССР.

К этим простым и не вызывающим сомнения фактам можно добавить еще несколько, не менее достоверных.

22 июня 1941 года в 7.15 за подписями Тимошенко, Жукова и Маленкова вышла известная Директива № 2 («В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз приказываю…»).

Заканчивалась директива словами:

«На территорию Финляндии до особых указаний налетов не делать». В 10.45 аналогичные указания («границу с Финляндией не переходить и не перелетать») даны в Директиве командования Северного фронта (развернут на базе Ленинградского ВО).

23 июня запрет на открытие военных действий против Финляндии был еще раз подтвержден. В документах командования Северного флота это отразилось так: «Народный Комиссар ВМФ дал директиву Военному совету Северного флота по приказанию Ставки Главного командования впредь до особого распоряжения против Финляндии никаких боевых действий не производить».

Шаг вперед, два назад

Вечером 24 июня за подписью наркома обороны СССР маршала Тимошенко вышла Директива Ставки Главного командования, в которой было сказано: «В целях предупреждения и срыва авиационного удара на Ленинград, намеченного немецким командованием в Финляндии, приказываю Военному совету Северного фронта с 25.06.1941 г. начать боевые действия нашей авиации и непрерывными налетами днем и ночью разгромить авиацию противника…»

В опубликованной 26 июня сводке Совинформбюро за 25 июня факт бомбардировки Финляндии был признан: «Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца». Как видим, специально подчеркивать это событие не стали, его лишь упомянули в сложном предложении наряду с другими.

Вероятно, в ночь с 26 на 27 июня была выпущена Директива Военного совета Северного фронта. Номера и даты на документе нет. Подписи начальника штаба нет. О времени составления документа можно судить лишь по тому, что приказы соединений фронта, дублирующие директиву, появляются с 2 до 7 часов утра 27 июня. Содержание еще более странное: «До открытия боевых действий сухопутными частями противника огня не открывать. Только с открытием им первым артиллерийского огня или при его внезапной танковой атаке обрушиться всей мощью нашей артиллерии на танки, на разведанные огневые позиции артиллерии противника и районы сосредоточения его танков и пехоты, а огнем минометов по исходному положению пехоты».

Не говоря уже о том, что заслуживающих упоминания танковых частей в составе финской армии не было вовсе, удивляет сама логика директивы: инициативу активных действий приказано добровольно уступить противнику. Почему? Зачем? Два дня назад, 25 июня советская авиация наносит «упреждающий удар» — внезапно и вероломно, без объявления войны, без официального расторжения Московского мирного договора, без отзыва послов, невзирая на очевидные политико-правовые последствия таких действий. А вот после того как Финляндия объявила войну Советскому Союзу, приказано первыми огня не открывать и терпеливо дожидаться «внезапной танковой атаки…»

К перечню бесспорных фактов следует добавить еще несколько событий, которые НЕ произошли. Болгария, Венгрия и Словакия были союзниками гитлеровской Германии, они официально присоединились к Тройственному пакту («ось» Берлин — Рим — Токио), они предоставили свою территорию для размещения и/или прохода германских войск — и тем не менее никаких боевых действий против этих государств советские войска не открывали ни в первые дни, ни в первые месяцы войны.

Фашистская Италия, явный и старейший союзник Гитлера, даже объявила войну Советскому Союзу, причем сделала это уже в полдень 22 июня. Таким образом, у советского руководства появились непререкаемые юридические основания для военных действий против Италии («сами напросились»), а тактико-технические характеристики советских дальних бомбардировщиков (ДБ-3ф, Ер-2, ТБ-7) теоретически позволяли нанести удар по любой точке промышленного севера Италии (Милан, Турин, Флоренция). Однако столь дикая идея никогда даже не обсуждалась. В обстановке начавшейся (да еще и как начавшейся!) войны с Германией очевидным приоритетом для Москвы было сохранение «худого мира» со всеми потенциальными противниками. В частности, тот факт, что войну с Японией удалось предотвратить, всегда и оправданно считался важнейшим успехом советской дипломатии.

Но, быть может, угроза «авиационного удара на Ленинград, намеченного немецким командованием в Финляндии», была столь велика, что для ее предотвращения пришлось отбросить все доводы благоразумия?

Соотношение сил