Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

Нефедов использует мальтузианскую модель, которая уже в начале XX в. служила объяснением основных аграрных проблем, с которыми столкнулась Россия³⁷. Этот взгляд был выражен, например, экономи-стом-аграрником Литошенко: «Теперь все одинаково сходятся в том, что русский агарный кризис конца XIX в. был не чем иным, как проявлением аграрного перенаселения или несоответствия между увеличением продукции сельского хозяйства и ростом сельского населения»³⁸. Нефедов выносит демографический приговор империи: «Фактически демографический взрыв был приговором старой России: при существовавшем распределении ресурсов страна не могла прокормить нарождающиеся новые поколения»³⁹

.

Миронов, возражая Нефедову, утверждает: «Таким образом, весь XIX и начало XX в. в России отмечены ростом сельскохозяйственного производства и доходов крестьянства, снижением налогового бремени, что вело к повышению уровня жизни. Эта позитивная для крестьян тенденция была особенно заметна после Великих реформ. Тезис о мальтузианском кризисе в России в XIX - начале XX в. не находит подтверждения и, на наш взгляд, должен быть пересмотрен»⁴⁰. Росло благосостояние или падало - это половина проблемы. Важно, в каких пределах и на каком уровне оно менялось. Даже повышающийся уровень жизни трудно назвать благосостоянием, если это медленный рост на уровне нищеты.

Обсуждение социальной ситуации конца XIX - начала XX в. неизбежно связано с оценкой крестьянской реформы 1861 г., которая создала систему аграрных отношений, просуществовавшую до 1906— 1917 гг. Социальная ситуация в России обуславливалась тремя факторами: индустриальной модернизацией (о проблемах которой речь шла выше), демографической ситуацией и этой системой 1861 г.

Миронов полагает, что «уровень жизни крестьян повышался, и этому способствовали три принципиальных фактора: получение в результате крестьянской реформы достаточных наделов, умеренный выкуп за полученную землю и уменьшение налогового бремени в пореформенное время»⁴¹

. Прежде всего непонятно, почему полученные крестьянами наделы названы «достаточными». Достаточными для чего? До реформы помещичьи крестьяне владели большими наделами.

Миронов высоко оценивает результаты преобразований 1861 г.: «Условия проведения реформы способствовали тому, что большинство крестьян взяли надел, который обеспечивал их стабильное существование, и остались в деревне»⁴². Упоминаемое «большинство» - это прежде всего государственные и удельные крестьяне. То, что положение бывших государственных и удельных крестьян было относительно благополучным, утверждает и Нефедов. А вот с помещичьими крестьянами, жизни которых реформа коснулась в наибольшей степени, не все так однозначно.

Откуда бы взяться периодическим голодовкам, если положение крестьян было «стабильным». А уж то, что крестьяне «остались в деревне», - это и вовсе не аргумент. Возможно, - это даже главный «не аргумент» апологетов пореформенной России - в городе просто не было социальных ниш, чтобы принять большинство крестьянства. И куда бы крестьянин мог податься, если не был доволен своей жизнью, даже если иногда голодал? Емкость рынка труда в России была ограничена уровнем урбанизации и развития наемного труда в деревне. Наличествовавшие вакансии быстро занимались, и остальным крестьянам было некуда деться из деревни.

Важнейшие социально-экономические черты реформы - это разрезание обрабатываемой крестьянами земли на крестьянскую и помещичью, а также изменение платежей. По реформе 1861 г. были определены максимальные и низшие пределы наделов - для Черноземной и Нечерноземной зон от 7 до 1 десятины и даже меньше - 2200 сажен⁴³. Средний надел при освобождении составлял 4,8 десятины на человека, а к 1900 г. упал вдвое

⁴⁴. В результате реформы 1861 г. у помещичьих крестьян отрезали в Нечерноземной и Черноземной зонах от 10,9 до 32% земли⁴⁵. Впрочем, тут уже и Миронов признаёт, что часть бывших помещичьих крестьян получила недостаточные наделы, но, ссылаясь на работы А. А. Кауфмана 1908 г. и JI. Д. Ходского 1891 г., оценивает количество таких наделов в 28%⁴⁶

. Учитывая масштабы «урезаний», это очень скромная оценка. По мнению Миронова, «в большинстве случаев в ходе крестьянской реформы исчезли очень большие и очень маленькие наделы и произошло массовое их выравнивание...»⁴⁷. В черноземной зоне землю потеряли 50,1% крестьян и получили 6,7%, в нечерноземной - потеряли 57,3%, получили 14%⁴⁸. Таким образом, произошло не просто выравнивание, а выравнивание на более низком уровне, чем размеры крестьянских наделов до реформы.

По мере роста населения наделы еще сокращались. Сохраняли ли они при этом «достаточность»? В 1877-1914 гг. крестьяне купили у помещиков 27 млн десятин (около 30% их первоначальных владений) и еще столько же арендовали⁴⁹. Судя по тому, что крестьяне арендовали землю помещиков и тратили немалые средства на ее покупку (вместо того, чтобы тратить эти деньги на интенсификацию производства на своих наделах или на рост потребления), сами крестьяне не считали свои наделы достаточными.