Читаем Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года полностью

Участник дискуссии Л. Е. Гринин считает, что «следовало бы разделить две стороны проблемы, которые у С. А. Нефедова являются практически синонимичными: малоземелье и балансирование на грани физиологического вымирания. Малоземелье, причем постоянно усиливающееся, - да. Но балансирования на грани голодного физиологического выживания, как описывает Нефедов, или не было, или оно постепенно ослабевало, хотя было немало «голодноватых районов». В деревне могли убить за землю (или за коня-кормильца), но не за хлеб»50. Это не совсем так. В 1905 г. в голодающих районах крестьяне, рискуя жизнью, не останавливаясь перед насилием, растаскивали помещичий хлеб51

. Малоземелье и недоедание были тесно связаны, несмотря на попытки крестьян решать проблему с помощью заработков на стороне.

Подсчитав общее число рабочих, необходимых для промышленности, ремесла и сельского хозяйства, правительственная комиссия нашла, что для 50 губерний Европейской России количество излишних рабочих составляло 23 млн, а процент излишних рабочих к наличному их числу составлял 53%. Особенно высоким этот процент был в Центральном Черноземье, где он составлял от 64 до 67%52. Люди, которые не могли приложить свои руки к получению пропитания, найти себе работу ни на селе, ни в городе, - это бедствующая масса.

Миронов трактует наличие излишков рабочей силы иначе - «они существовали не столько вследствие аграрного перенаселения и невозможности найти работу, сколько ввиду того, что русские православные крестьяне следовали принципам моральной экономики. Как установили А. В. Чаянов и его коллеги по организационно-производственной школе, для крестьян нормы напряжения труда, или степень самоэк-сплуатации, значительно ниже полного использования труда...»53

. Если бы крестьяне хотели жить лучше, они могли бы трудиться понапряженнее. Однако проблема в том, что у крестьян не было возможности применить этот более интенсивный труд, так как они не имели пока навыков и оборудования для того, чтобы увеличить производительность труда на своих клочках земли. Если бы они располагали большим количеством земли, может быть, и трудились бы больше, а так сокращали рабочее время. Литошенко писал: «Русская земельная община превратилась в своеобразный институт страхования от безработицы»54
. Миронов полагает, что крестьяне могли трудиться на стороне, но для этого индустриальный сектор должен был развиваться быстрее, дабы обеспечить больший рынок труда. Таким образом, «резервы рабочей силы» в деревне все же являются свидетельством системного социально-экономического кризиса, связанного с малоземельем, а не с благополучной ленью крестьян.

Какова была ситуация к началу Первой российской революции? Пригодными для земледелия в 1905 г. являлись 440 млн десятин. 154,7 млн десятин находилось в руках государства и в большинстве своем не обрабатывалось или не могло обрабатываться (леса, болота, северные территории). 138,7 млн было под общинными наделами, а 101,6 млн - в частной собственности. Из частных земель 53,2 млн десятин принадлежали дворянам, 13,2 млн - крестьянам, остальные -другим сословиям и обществам. При этом во владении 28 тыс. крупных собственников, имевших свыше 500 десятин, находилось 62 млн десятин (2,2 тыс. десятин на каждого) - 72,2% всей земли личного владения55. Дитошенко считал, что «не паразитарные», то есть капиталистические помещичьи хозяйства, имели только 8 млн десятин56

.

То, что земельные наделы при сложившихся условиях недостаточны, признавал и министр земледелия А. С. Ермолов: «Дело... в недостаче земли для сохранения стародавних форм экстенсивного хозяйства, не соответствовавших более ни изменившимся условиям жизни, ни современной численности населения»57. Отметим и мальтузианский мотив у министра. Конечно, лучше бы, если бы крестьяне перешли от стародавних экстенсивных методов обработки земли к современным интенсивным, лучше всего - с применением сельскохозяйственной техники (если, конечно, она сможет развернуться на крестьянских клочках земли). Но ведь для всего этого нужны вложения средств, а средств не хватает, потому что при данных условиях земли недостаточно, а средства уходят на арендные платежи, прямые и косвенные налоги и в лучшем случае - на покупку земли у помещиков. Замкнутый круг.

По мнению Миронова, доля платежей в доходе крестьянского хозяйства составляла 38,6% в 1850-е гг. и снизилась к началу XX в. до 20,6% (8,71 руб. надушу), а в 1912 г. - до 14,6%58.

Перейти на страницу:

Похожие книги